Следователь, Демон и Колдун
Шрифт:
У искры, сиявшей на вершине этой горы условных черепов, было два пути: она могла отцвести и стать частью того перегноя из которого выросли бы потом новые искры – так жизнь жила себя через смерть, постоянно обновляясь. Собственно, этот процесс никогда не прерывался; смерть наступала ежесекундно, но туда Фигаро смотреть боялся – это было слишком головокружительно. Вторым вариантом для искры – это случалось крайне редко, но, всё же, оставалось возможным – было оторваться от горы, частью которой она была, и взлететь вверх, туда, где в вышине сияли мириады звёзд.
И каждая звезда, холодея от благоговейного ужаса, понял следователь, была, на самом деле, глазом. Один из таких глаз сейчас просвечивал его насквозь, однако там, в бескрайней вышине их сияло
Вселенная оказалась не просто обитаема; в ней буквально не было пустого места. Но она также не имела пределов, а сами обитатели, отблески чьих присутствий только что заметил следователь, были слишком самодостаточны. Они могли всё, и поэтому ничего не делали, были бессмертны, и поэтому ни к чему не стремились. Каждый из них был бесконечно одинок, как может быть одиноко лишь божество, но волновал ли их этот факт, Фигаро так не понял. Возможно, «волнение», это слишком человеческое, подумал он.
– Да, – сказал внезапно кто-то, – так и есть. И именно туда собираемся мы. Мне даже как-то грустно из-за этого. Хотя, наверно, я должен радоваться.
Фигаро, наконец, понял, что говорит снежный лев. Просто это не сразу становилось очевидным: его соратники буквально заталкивали в голову следователя концепции и мыслеформы, а этот просто говорил – обычными «словами в уши» – пусть даже его пасть при этом и не двигалась.
– Вы кто вообще такие? – выдохнул Фигаро. Он тут же подумал, что это не совсем тот вопрос, который он хотел задать, но, опять-таки, а какой хотел? С этим следователь, увы, пока не определился – уж слишком безумной выглядела вся эта ситуация.
– Мы? – Снежный лев пожал плечами (это движение вышло у него почти человеческим) – Эксперимент ваших ссыльных колдунов. Но мы, в общем, не в претензии: до того, как они на нас наткнулись, мы были чем-то вроде мантикор, что живут в песках Африки. Высокоразвитыми животными.
– А колдуны, значит…
– Колдуны, коротко говоря, очень сильно подтолкнули нашу ментальную эволюцию. Именно ментальную: наши тела не сильно-то изменились. Но вот когнитивные функции стали развиваться по экспоненте. Зачем они это сделали? Какие-то опыты на стыке колдовства, алхимии и биологии. Но, по сути, это то же самое праздное любопытство, которое заставляет ребёнка сжигать лупой муравья. Как я уже говорил, мы не в обиде. Но и не скачем от восторга. Обрести разум, на самом деле, такое себе удовольствие. На любителя.
– Ага! – Тут до Фигаро, наконец, стало понемногу доходить. – А потом вас нашёл Харт.
– Совершенно верно. Харт и его отряд. Мы стали для них просто добычей. И ничего не могли им противопоставить. Сам ведь понимаешь: крылья, когти… Главное – калибр винтовки.
– А Сайрус с Тиккером…
– Когда отряд Харта пришёл в третий раз, мы уже развили телепатические способности. С Хартом нам связаться не удалось – он вообще удивительно малочувствителен для подобного рода воздействий. Но с Сайрусом получилось. Я объяснил ему что мы – разумные существа, и попросил нас не убивать. Тогда мне было сложно общаться с людьми, но, кажется, колдун сообразил, что к чему. На четвёртую охоту он пробовал испортить трапперу оружие и всё такое. Причём ему помогал этот усатый. Тиккер. Похоже, колдун рассказал ему о том, кто мы на самом деле такие. Что мы такие же, как и они. Всё равно вышло не очень: отряд Харта забрал ещё двоих наших. Ну а теперь уже без разницы. Причинить вред нам на нашем текущем уровне развития, боюсь, не получится.
– И что вы собираетесь делать теперь?
– С вами или вообще?
– Вообще. – Вежливо ответил следователь.
– Уйдём. Покинем вашу планету и ваш мир. Нам больше нечего здесь делать. Но…
– В твоём голосе что-то маловато энтузиазма. – Следователь заёрзал. – И можно, пожалуйста, снять эти невидимые верёвки?
Сила сдерживающая его исчезла, и Фигаро рухнул вниз. Правда, недалеко: под ним тут же организовался невидимый, но прочный пол.
– Пожалуйста… Да, ты прав, следователь Фигаро. Мне не особо хочется уходить. Проблема в том, что каждую минуту я всё больше забываю про «хочется». Моё сознание меняется слишком быстро. Человеческих – или близких к ним – желаний у нас нет давно. Информация? Нам доступны все существующие знания. Сила? Мы можем свернуть вашу вселенную в точку. Но… – Снежный лев вздохнул. – Я очень мало был сам собой, Фигаро. Неделя детства, три недели отрочества, потом я стал взрослым. Теперь же моё сознание теряет границы, но вместе с ним исчезаю и я сам. Ну, в смысле, как личность. Невелика потеря, на самом деле, но как-то грустно. Знаешь, как попасть в университет минуя школу… Хотя да: хреновое сравнение. Тебе в школе не особо нравилось. В общем, как будто ты с огромной скоростью едешь в столичной «подвеске»: просто не успеваешь насладиться видами. Или как путешествие через блиц-треккер: «а что ты видел по дороге?». Да ничего не видел, блин. Не успел рассмотреть.
– Хм. – Фигаро почесал затылок; его разум был в полнейшем смятении. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Разумные сверхсущества, эксперименты колдунов – да ну какого дьявола?! Они приехали сюда не за этим… – Слушай, а ты не мог бы…
– Спасти ваш мир от того, что Артур-Зигфрид Медичи называет «демоном»? Нет, это не в моих силах. Это… не знаю, как сказать. Другая страница бытия. Не могу объяснить иначе. Просто – «нет».
– А…
– Нет, помочь найти Лудо из Локсли я тоже не могу. Он в своей эволюции давно ушёл куда дальше нас, поэтому я не могу выделить его из всего остального. Есть высоты, на которых уже всё едино и одна бесконечность равна другой. Но Лудо часто спускается в этот мир… Хм… Интересно. Может, и я… Ладно, не суть. Думай дальше.
– Ну… – Фигаро вздохнул. – Можешь хотя бы воскресить Сайруса?
– А? Что?.. Тьфу, блин, конечно. Он уже жив и здоров. Мои соплеменники были против, но решаю тут я.
– А они…
– Они хотели просто уйти, бросив вас как есть, но я думаю, что следует поступить иначе. Мы отправим вас к тем, кто нас создал. К тем, кого мои братья называют «родителями». Всех. Целыми и невредимыми. И делайте что хотите, это ваш мир. А я потороплю наших, чтобы валили из него побыстрее.
– Но почему? – Следователь медленно покачал головой. – Вы ведь… ну… почти боги. Да к чёрту «почти»: вы ведь, считай, боги и есть. Вы столько хорошего могли бы сделать для мира! Да, мы, конечно, обошлись с вами очень нехорошо, но…
«Фигаро, плохая идея. Просто поверьте»
– Да-да, – лев хихикнул, – послушайте Мерлина. Он в курсе. Счастье – штука индивидуальная, и натянуть её на всех… ну, не то чтобы невозможно. Но методы вам не понравятся. Это, знаете, как с чужими амурными делами: лучше туда не то что не лезть, а даже советы не давать. Потому что по итогам окажешься виноватым именно ты… Ну, господин колдун, вылезайте из своего танка. Не обижу.
Рядом со следователем с лёгким хлопком появился Артур и тут же принялся нарезать круги вокруг снежного льва. Огромное существо тяжело вздохнуло, но смиренно позволило Мерлину осмотреть себя и даже потыкать в шерстяной бок каким-то прибором с лампочками.
– Ничего себе. – Артур поцокал языком. – Вы же продукт эксперимента два нуля-десять. Но откуда…
– Откуда у колдунов Хляби документы, которые вы спрятали в Белой Башне? Не поверите: агентурная сеть. Есть люди – и немало – которые по заказам Белого лога отправляют в Башню экспедиции. Сталкерят, значит. – Лев захихикал и, скорчив серьёзную мину, произнёс противным басом: – Значит так, сталкер, я тебя спас, и в благородство играть не буду!
Мерлин заржал как конь, лев тоже. Фигаро поджал губы; он мало того что ничего не понимал, так ещё и чувствовал себя полнейшим болваном. «Ну ничего, – думал он, – когда это всё закончится, я из Артура всё вытрясу. Древний гений, мать его…»