Следовая полоса
Шрифт:
Несмотря на предупреждение командира «Не увлекайтесь!» — выстрелил. Офицер упал, остальные разбежались.
И тут фашисты открыли по нашей обороне артиллерийско-минометный огонь, но позиций наших им все-таки не удалось засечь. За два дня снайперской охоты я убил шесть гитлеровцев. Счет был открыт.
Наши войска продолжали теснить врага. Степной фронт перешел в наступление и освободил Воронеж. Когда я вернулся на заставу, — а в то время это был либо блиндаж, либо сельская изба, — инструктор службы собак получил ранение, его отправили в госпиталь, а собака его, Ираком звали, осталась. Она
Это была долгая, кропотливая и настойчивая работа. Пожалуй, трудности заключались во мне: собака прошла курс общей дрессировки, несла сторожевую службу, я же не имел никакого представления о собаководстве.
Стал я понемножку приручать Ирака. Сначала пес не подпускал меня — очень скучал по старому своему хозяину. Бывало, принесу ему еду — он не подходит к миске, а я зачастую даже от своего пайка отрывал, чтобы расположить его как-то к себе.
В конце концов мне удалось установить с Ираком хороший контакт.
Вспоминается наше первое с ним боевое крещение.
Отделение красноармейцев, в которое входили и мы с Ираком, конвоировало с передовой 400 пленных. Остановились на ночлег. Человек пятнадцать пленных во главе с генералом незаметно от всех стали пробираться к лесу, а темно, ни зги не видно. Кто-то из пограничников заметил эту удаляющуюся группу и крикнул: «Давай сюда собаку! Уходят, гады!».
Я пустил Ирака по следу и метров через пятьсот наряд настиг беглецов.
С тех пор я более тридцати лет не расстаюсь со служебными собаками.
Эта работа стала делом всей моей жизни.
Я не представляю пограничную службу без умной, выдержанной, хорошо обученной собаки. Она своевременно известит о приближении нарушителя, десятки километров пробежит по невидимым запаховым следам, бесстрашно вступит в борьбу по первому сигналу инструктора, выручит в схватке с врагом.
Учились не только по учебникам
За все время службы на границе у меня было три собаки: Ирак, Джек и Аргон. С каждой связан определенный период в службе, определенные боевые операции.
Ирак хорошо проявил себя при охране тылов действующей армии, в поиске шпионов и диверсантов. К сожалению, служба с ним была недолгой. 5 июня 1943 года на Курско-Белгородском направлении под селом Малиновка меня ранило. Отправили в госпиталь, а Ирак остался на заставе.
После госпиталя я не попал в свою часть, а охранял тылы действующей армии под Волховом. Вот где пригодился опыт поимки диверсантов! Кого только не вылавливали мы в непроходимых чащобах! И вражеских лазутчиков, и гитлеровцев, пытавшихся вырваться из окружения! Но самым ответственным для меня делом в ту пору была служба в лыжном батальоне, который доставлял на Ленинградский фронт бойцам передовой линии боеприпасы и питание. Бывало, тащим и станковые пулеметы, и продукты, да норовишь побольше взять — ведь люди истощены до крайности, а им воевать надо… Откуда только силы брались? Наверное, от ненависти к фашистам.
Потом очень пригодилось мне в пограничных войсках это умение выкладываться и при преследовании нарушителя, и при выполнении других заданий командования. Думал: раз поручено мне — умру,
В самом конце лета 1944 года пришел приказ отобрать несколько обстрелянных пограничников на выполнение особого задания. Включили в этот список и меня. А через несколько дней мы были уже в Харькове.
К тому времени Красная Армия освободила нашу западную территорию, и нам пришлось восстанавливать границу: строить заново пограничные заставы, прокладывать контрольно-следовые полосы, устанавливать пограничные столбы.
Тяжеловато приходилось, не было никакой техники — одна повозка и только. Ни кухни — пищу готовили в котле под деревом, ни бани, а если удастся нагреть в железной бочке горячей воды да, зачерпнув ведерочко, помыться в каком-нибудь сарайчике — совсем хорошо.
Когда мне приходится сейчас выступать перед молодежью, пришедшей в пограничные войска и пользующейся всеми теперешними благами общества: и светлыми уютными спальными помещениями, и классами для занятий, и гостеприимными столовыми — в общем, всем тем, к чему они так привыкли дома, — я всегда рассказываю о своей молодости и о том, как нам приходилось начинать службу. Конечно, и сравнить нельзя тогдашние условия с теми, что есть сейчас на наших пограничных заставах.
И оперативная обстановка на нашем участке тогда была сложной.
В районе действовали недобитые фашистские молодчики и украинские националисты. Несколько раз в сутки поднимались по тревоге. Мы не только охраняли границу, но и очищали населенные пункты и лесные массивы от бандитов и их пособников. Если поспишь 7–8 часов в сутки — считай получил выходной, потому что обычно спали по 3–4 часа.
…Однажды на заставу пришла женщина и сказала, что еще в 1941 году, когда пограничники с боями отходили от границы, один раненый боец оставил у нее служебную собаку, тоже раненую, и просил сохранить пса. Он заверял, что вернется за собакой, но прошло уже много времени, боец так и не появился, может, убили, а может, еще что, но только женщина очень хотела вернуть пса пограничникам.
«А что, если пес и в самом деле ценный, и может помочь ловить бандитов!» — подумал я.
Начальник службы собак отряда лейтенант Николаев объявил:
— Кто хочет быть инструктором службы собак?
Я вспомнил Ирака, вспомнил, как мы ловили с ним диверсантов, как он выручал меня, и решительно сказал Николаеву:
— Я хочу.
Собаку, которую привела женщина, звали Джеком. За годы, проведенные в селе, Джек утратил все качества служебной собаки, условные рефлексы угасли, он только бурно радовался людям в пограничной форме. Жалобно скулил, беспокойно оглядывался, надеясь, очевидно, увидеть хозяина. Обнюхал всех, побывал на конюшне, в каптерке.
— Что, не нашел? — сочувственно спросил я его.
Джек поднял на меня тоскующие глаза и чуть заметно вильнул хвостом.
Я потрепал его по загривку, ласково сказал:
— Пойдем, устрою тебя.
Вскоре меня с Джеком направили на двухмесячные курсы инструкторов службы собак.
Я изучал там анатомию и физиологию собаки, общую и специальную дрессировку. Большое внимание уделялось следопытству, распознаванию ухищренных следов. Считаю, что главную закалку я как следопыт получил на этих курсах.