Следствие сквозь века
Шрифт:
Тесто для них Бенито готовил, вероятно, тем же первобытным способом, что и древние майя. Пеклись лепешки прямо на листе жести быстро — и еще быстрее съедались, но сначала зерна приходилось не меньше часа отмачивать в известковой воде.
Приготовив завтрак, Бенито оглашал лес зычными криками:
— Arriba! [15]
Поеживаясь
15
Поднимайтесь! (исп.).
Неугомонный Бенито успевал тем временем осмотреть каждого мула, смазать им ранки на стертых холках. Навьючивал он груз сам, не доверяя этого важного дела никому и покрикивая на лопоухих упрямцев:
— Vaya! [16]
Он вообще разговаривал с мулами, как с людьми. И порой, потеряв заросшую тропу, обращался к ним за помощью:
— Busca! Oye, busca! [17]
Позавтракав, отправлялись в путь. Снова сверкали мачете, прорубая дорогу. Снова за одежду цеплялись ветви и сыпались с них муравьи и клещи. Снова тучами вились над головой москиты, норовя добраться до тела и заразить человека, осмелившегося вторгнуться в этот дикий мир, губительной лихорадкой.
16
Иди же! (исп.).
17
Эй, ищи! (исп.).
И когда на третий день они добрались, наконец, до цели своего путешествия, слова Стефенса оправдались еще раз.
— Вот мы и прибыли, — сказал, отдуваясь, профессор.
Андрей посмотрел на него с недоумением. Впереди и вокруг был все тот же лес. Почему же караван остановился?
— Куда прибыли? — спросил неуверенно Андрей, озираясь вокруг.
— В бывший город, в самый его центр, — ответил невозмутимо Альварес и добавил, явно наслаждаясь недоумением Андрея: — Вы же стоите на главной площади. Неужели не видите?
Андрей снова огляделся по сторонам и теперь увидел среди зелени по краям лужайки, на которую они выехали, глыбы белого камня. Они окружали лужайку, как бы очерчивая ее границы. Значит, их установили здесь, в лесной чащобе, человеческие руки…
Неужели когда-то эта лужайка была в самом деле городской площадью?!
За каменными глыбами среди зарослей и древесных стволов тоже что-то белело. Андрей вгляделся пристальнее…
Это был дом, какое-то здание, низкое, приземистое, прямоугольное, словно вросшее в землю. А вон там второе, третье!
Странное чувство охватило на миг Андрея. Это было невероятно, но то, что он видел перед собой, чем-то вдруг напомнило ему… родной Ученый городок! Он не сразу понял, в чем сходство, а потом догадался: так же, как и в Ученом городке, белели среди листвы каменные стены, дома прятались среди леса, хотя и совсем иного, чем дома, — густого, непролазного, насыщенного пахучими влажными испарениями.
И лес этот не был уютным и мирным. Джунгли здесь вторглись, ворвались на городские площади и улицы, густо оплели и задушили дома гибкими лианами, разрушили каменные стены пружинистыми корнями.
Андрей
Рабочие под руководством Франко и Бенито стали разбивать лагерь, а профессор повел Андрея осматривать город.
Главная площадь переходила в пологие, насыпные террасы, на которых располагалось девять зданий. Некоторые дома превратились в груды камня. От других сохранились стены. Но три здания стояли почти нетронутыми, только сквозь их крыши проросли вековые деревья.
— Это храмы, — пояснил Альварес. — Полюбуйтесь на барельеф.
Он показал на сохранившийся кусок резной притолоки над дверью. На барельефе был изображен забавный длинноносый божок в головном уборе из пышных перьев. Одна нога у него поджата, как у цапли, а за другую ногу — в форме змеи — божка держала чья-то рука. От нее сохранилась только кисть, все остальное обрушилось.
— Видимо, это жезл-дароносица, — пояснил профессор. — Его держал в руке жрец, изображение которого, к сожалению, не сохранилось.
Выше по карнизу тянулся длинный ряд скульптурных черепов с оскаленными зубами. Это зловещее украшение не удивило Андрея. Он знал, что у древних майя череп был символом не смерти, а, наоборот, победоносной жизни.
Андрей заглянул в дверной проем, зияющий таинственной чернотой.
— Возьмите фонарь, там темновато, — профессор подал ему электрический фонарик.
Андрей зажег его и отшатнулся от двери.
Сводчатый потолок был сплошь покрыт массой летучих мышей. Вспугнутые светом фонарика, они дрожали и шевелились, поводя во все стороны хоботками, похожими на поросячьи пятачки.
— Заходите, не бойтесь, — подтолкнул Андрея профессор. — Они безобидны, днем их отсюда не выгонишь.
С опаской поглядывая на потолок и неуверенно, как слепец, нащупывая ногами обломки камней, Андрей пошел вперед.
Одна небольшая комната, другая. Голые, растрескавшиеся стены. Только в одном месте сохранился кусок какого-то едва различимого алебастрового рельефа.
Мыши шелестели и попискивали над головой, но продолжали висеть, крепко вцепившись коготками в потолок.
В большом зале над каменным постаментом, похожим на алтарь, целиком сохранился на стене великолепный рельеф. В центре его находился диск со стилизованным изображением солнца в виде овальной маски с высунутым языком. С обеих сторон щита были лепные изображения каких-то богов, попирающих, видимо, злых духов. А дальше по краям тянулись длинные таблички, сплошь покрытые таинственными иероглифами.
— Плохо видно, темно, — сказал Альварес. — Завтра принесем сюда фонари, и вы все хорошенько рассмотрите.
— А где же гробница? — нетерпеливо спросил Андрей.
— В соседней комнате.
Андрей рванулся к двери, но Альварес остановил его:
— Туда не войти. Из предосторожности я приказал засыпать весь пол землей. Надо его сначала расчистить.
В самом деле, заглянув в соседнюю комнатку с голыми стенами, Андрей увидел там большую груду земли, на которой уже успела густо вырасти трава и даже небольшие кустики. Это была разумная мера предосторожности, но все-таки ему было обидно, что нельзя тут же, сейчас, начать вскрытие гробницы.