Следствие ведет простофиля
Шрифт:
Зря, наверное, он так подробно и обстоятельно дал толстяку этот совет. Получился даже целый совет-рассказ.
А Колобок заорал так громко, что уже нельзя было различить слов. О том, что не потерпит превращения своей машины в кошачью гостиницу, что поднимет на ноги всю милицию, что не поздоровится всем хулиганам, что отныне будет сам вместо кошки ночевать в машине, пока не поймает виновника за руку...
– И никаких мышек здесь нет!
– продолжал кричать толстяк изнутри машины.
– Сожрала их черная бомжиха! А мусора-то, мусора! Даже камни валяются!
И по тротуару покатился черный камень. Почему-то он блестел, но не как обычный булыжник. Филя вгляделся и понял, что камень испачкан машинным маслом. Даже след на асфальте оставался.
Под эти крики толстяка Филя пятился до самого угла дома. Что и говорить - ничего не вышло из его утреннего наблюдения. Что он узнал нового? Что колобок умеет орать на весь двор? Это не новость. А все остальные утренние открытия лишь запутывали Филю своей странностью.
Даня почему-то похож на него... Девчонка изменяет свою внешность в одну минуту...
"Интересненький у нас подъезд, - вздохнул Филя.
– Не так просто здесь заниматься расследованием. Все кажется каким-то... двойным".
И весь мир показался Филе умноженным на два. Двойной Филя-Даня, двойная девчонка, и даже кошка Дуся, мирно дремавшая сейчас на своем диване в квартире номер тридцать, вдруг обрела своего двойника - помойную черную кошку, большую любительницу ночевать в автомобилях.
Глава V
САМООБЛАДАНИЕ СЫЩИКА
Уроки в школе - не такой уж и плохой вариант жизни. Если урок скучный - смотри в окошко или играй в геймбой, предварительно отключив звук, или мечтай о какой-нибудь удаче в будущем. Например, о ценной находке или о той же поездке в Египет. Хотя, если честно, уже порядком надоело мечтать про эти пирамиды. Что толку мечтать впустую, зря извилины напрягать? Никуда эти пирамиды не денутся. Тысячи лет стояли, постоят ещё немного, потерпят, пока Филя сможет выкроить пару неделек для встречи... Тогда и разберется он с ними. Обязательно заберется на самый верх пирамиды Хеопса - ну и, конечно, в какой-нибудь подземный лаз попытается залезть.
Наверху, наверное, повеселей будет. Но не для развлечения же он будет ползать, верно? Вообще-то к тому времени, когда Филя окажется у своих пирамид, он уже такую силу воли в себе воспитает, что ни о каком страхе и речи не пойдет.
Примерно в таких нетороплиых мечтаниях Филя проводил время на скучных уроках. Если урок интересный, время само летело незаметно. Как на уроке химии, например. Или физики. Там хоть что-то интересное можно узнать. А литературу, рассуждал Филя, лучше проходить самостоятельно. Надо дать каждому школьнику список книг, которые необходимо прочитать. А потом и написать о прочитанном. Что-то вроде сочинений, как будто ты сам себе рассказываешь, чем тебя заинтересовали эти книги. Не так это просто исчеркаешь кучу черновиков, пока научишься внятно рассказывать то, что думаешь.
Конечно, в школе и без того бывали сочинения. Но самостоятельно придуманный способ изучения литературы казался Филе более разумным, чем слушание скучного пересказа "Мцыри" Лермонтова в училкином исполнении. Даже уши хотелось заткнуть.
С русским тоже... не очень. Вот и сегодня училка раздает сочинения на тему о летних каникулах.
– Филипп Лопушков, - с довольным видом отлистывала она нужную страницу, - нормальным русским языком выразиться не может. "Лучшее времяпровождение - каникулы!" Во-первых, язык с трудом ворочается от такого слова. Во-вторых, оно неправильное. Надо говорить время-пре-про-вождение! Но не в этом дело, в конце концов. Откуда ты выкопал этот канцеляризм? Вряд ли его можно найти даже в бесконечных детских детективах, любителем которых, по словам твоего отца, ты являешься.
– А что вы конкретно имеете против детективов?
– не удержался Филя.
– Я ничего конкретно не имею против. Я вся целиком и полностью против этих детективов!
– покраснела от злости училка.
– Ты даже не замечаешь, как говоришь! "Конкретно имеете против"... Так бандиты, наверное, разговаривают. А ты перенимаешь этот жуткий язык. И все из-за того, что хороших книг не видно в магазинах из-за развалов этой... этой... макулатуры!
Филя удивился. Разве в магазинах мало книг? Вон, в конце каникул пошли с папой и все спокойненько купили по списку. И учебники, и просто книжки. Вообще-то дома у них была отличная библиотека, которую ещё дедушка собирал, но папа не мог удержаться от покупки новых, красиво изданных книжек. И глаза его при этом прямо светились от восхищения.
Филе надо было, конечно, промолчать. Разговоры на подобные темы воспринимаются учителями как непозволительная дерзость.
– Татьяна Ивановна, - все-таки сказал Филя, - а меня никто не заставляет читать плохие книги. Я их и не читаю. А хорошие - тем более заставлять не надо. Бери и читай.
Училка была в плохом настроении. Только это и надо было понять Филе. И заткнуться тихонечко.
– И ты называешь эти книжки в пестрых обложках хорошими?
– зазвенел её голос.
– И читать их - одно удовольствие? Да? А потом и самому хочется сделать все так, как в этих книжках? И результат налицо - хочется хулиганить, следить за всеми, делать гадости старшим, писать на заборах, в подъездах и в лифтах!
Наверное, Татьяне Ивановне хотелось продолжить список злостных хулиганств, но она просто запуталась. А Филя растерялся... Да что же это за жизнь такая пошла! Второй день подряд ему говорят про какие-то надписи, про хулиганство. Совершенно незаслуженно говорят, словно сговорились все между собой! Решили замучить его, что ли...
– Вы не имеете права бездоказанно обвинять меня!
– воскликнул Филя.
Он быстро обижался, быстро вспыхивал, но и быстро понимал, что продолжать разговор бессмысленно. Филя взял сумку, выхватил на ходу из рук училки тетрадь и пошел к двери.
– Стой! Остановись! Я тебя никуда не отпускаю!
Но Филя уже боялся остановиться. Тогда он мог бы, например, обидеться до такой степени, что всхлипнул бы на виду у всего класса. А это - конец. Человек со смешным именем "просто Филя" и с фамилией Лопушков ещё и плачет в классе? Такого позора он бы не вынес.
И опять его спас директор. Филя столкнулся с ним в дверях и даже, кажется, наступил ему на ногу. Но смотреть, что там под ногой, было некогда.
Вот кто был психологом, так это Александр Семенович! Этот самый директор, нога которого никак не освобождалась из-под кроссовки Фили. Он мгновенно оценил ситуацию. И даже в класс заходить не стал, а наоборот, плотнее закрыл дверь, а сам вежливо протянул руку, приглашая Филю совершить небольшую пешую прогулку по школьному коридору.
– Как дела, Филипп?
– спросил Александр Семенович.
– Все некогда расспросить тебя, как привыкаешь на новом месте?
Филя сглотнул соленый ком в горле. Он знал, что сейчас ни в коем случае нельзя поддаться даже самой малейшей слабости. Если он сейчас начнет рассказывать директору подробности разговора с училкой, то... Неизвестно еще, хватит ли у него выдержки. Не Геракл же он, в конце концов, столько этой выдержки иметь.
– Да... так...
– Филя отвернулся было, но сразу спохватился. Еще подумает директор, что он некультурный!
– Нравится... гимназия.