Следствием установлено...
Шрифт:
Брискин и Саша сидели в гостиной.
— Буду с вами предельно откровенен. Мне импонируют люди вашего склада. Не скрою, отдать Жанну за вас — значит быть спокойным, — Брискин дружелюбно похлопал Александра по плечу. — Насколько вообще может быть спокоен отец, отпуская в жизнь единственную дочь. Курите. — Он протянул ему пачку «Филипп Моррис». — Конечно, она должна учиться, диплом нужен, хотя, — добавил он, улыбаясь, — работать по специальности не обязательно.
— Знаете, Аркадий Евсеевич, я остро ощущал одиночество в последние годы, а сейчас благоговею перед Жанной не только за прекрасное чувство, которое она подарила
— Э-э, батенька, — погрозил пальцем хозяин. — Вот здесь позвольте вам не поверить. — Брискин лукаво сощурился. — Только глупцы думают, что одиночество — это отсутствие любимой, друзей. Глубокое заблуждение! Одиночество — это отсутствие денег.
Саша рассмеялся:
— Божье — богу, кесарево — кесарю, а что людям? Деньги.
— Вот именно, батенька мой. — Брискин понюхал свисавший из вазы цветок. — Программное изречение. Жанна! — позвал он. — Мы голодны, лапушка. Скоро ты?
— Сейчас! — пообещала дочь из столовой. Через несколько минут она пригласила мужчин к столу.
— Мы сначала к рукомойнику, — сказал отец.
В белоснежной, выложенной итальянским кафелем ванной, подавая Рянскому полотенце, он снова подмигнул:
— Из того обстоятельства, что все в руках человеческих, следует только одно — их нужно чаще мыть...
— Вы любите музыку, Саша? — спросил Брискин, когда они после ужина расположились в уютных кожаных креслах.
— Разумеется, — ответил Саша, прихлебывая из крошечной фарфоровой чашечки кофе с коньяком.
— Я обожаю музыку. Родители хотели видеть меня певцом и с трех лет водили в оперу. Когда мне стукнуло пять, мы с мамой слушали «Онегина». Помните, там есть сцена, когда Ларины варят варенье? Я вскочил тогда и закричал на весь зал: «А почему дым не идет из кастрюли?» После этого моя карьера певца рухнула и было решено, что я стану физиком... Сыграй гостю, дочка.
— Пожалуйста, — попросил Рянский.
— Что вы, Саша, — замахала руками Жанна. — Я ненавижу музыку. Папуля на протяжении шести лет держал учительницу и с ее помощью пытался вдолбить в меня веру в мой музыкальный гений. Он и сейчас приходит в восторг от моей игры, хотя единственная вещь, которую я могу играть до конца, полонез Огинского.
— Вы знаете, что эта баловница говорит, когда все-таки удается усадить ее за рояль? — расплылся довольно Брискин: — «Ну чему ты радуешься, неужели тебя не ужасает, во сколько этот полонез тебе обошелся?»
Докладывая полковнику Азимову результаты командировки в Ригу, Арслан все огорчительнее осознавал, что следствие по делу о взрыве, по сути, не вышло за пределы нулевого цикла. Адресат зловещего «подарка» по-прежнему оставался неизвестен, не говоря уже об «отправителе». И как бы подтверждая невеселые мысли Арслана, Азимов спросил:
— Так можем ли мы, наконец, утверждать, что получателем магнитофона являлась Калетдинова?
— И да, и нет, — пришлось признать Туйчиеву.
— А точнее?
— Пока более конкретные утверждения преждевременны, — развел руками Арслан, — хотя, если субъективно, — он сделал паузу, — то это она...
— Хорошо, — нахмурился Азимов, — а на чем базируется ваше субъективное мнение? Интуиция тоже на фактах произрастает.
— Верно, — улыбнулся Арслан, — кое-что есть, конечно.
Азимов выжидающе посмотрел на Туйчиева и тот продолжил.
— Мы проверили все возможные... — он на миг задумался и тотчас поправился, — почти все возможные вариации фамилии, исходя из записи вахтера. Лишь один из вариантов подошел — Калетдинова. К тому же совпадают имя, день рождения. Наконец, когда мы попросили вахтера на слух припомнить фамилию, которую назвал неизвестный, вручая магнитофон, она остановилась именно на этой. Кстати, Гурина вспомнила, правда, с опозданием, — усмехнулся Арслан: — оказывается, передававший «подарок» сказал, что Калетдинова выпускница. Так вот, ни на одном из факультетов на четвертом курсе нет и в помине других студенток с такими именами.
— Это все?
— Нет. Мне представляется загадочным исчезновение студентки Калетдиновой. Ее нет в институте, — Арслан стал загибать пальцы, — нет на квартире, нет в родительском доме, нет у брата в Риге, хотя она собиралась к нему на каникулы. И мы с Сосниным не можем не задать себе вопроса: где же она? Вольно или невольно, Махмуд Насырович, мы связываем воедино все эти обстоятельства. Ведь что получается? — Арслан оживился. — Цель «подарка» очевидна: избавиться от кого-то из студенток четвертого курса пединститута. Но, в силу ряда причин, желаемый преступником результат не достигнут. Поставим теперь на место неизвестного получателя Калетдинову Люцию, что, как вы могли убедиться, достаточно вероятно. Что же тогда выходит? Ее убийство с помощью заряженного взрывчаткой магнитофона не удалось, но именно она, и никто иной из выпускниц, исчезает. Согласитесь, предположение, что преступник сумел все-таки достигнуть поставленной цели, но иным, к сожалению, пока не известным путем, звучит вполне убедительно.
— Пожалуй... — задумчиво произнес Азимов. — Постойте, постойте, что-то знакомая фамилия... — Уже не слушая Арслана, он раскрыл одну из лежащих на столе папок и стал быстро перебирать бумаги. Наконец удовлетворенно откинулся на спинку стула.
— Чудеса, Арслан Курбанович! — В голосе полковника чувствовалась радость.
Туйчиев удивленно вскинул глаза.
— Как раз перед вашим приходом я просматривал списки «свежих» уголовных дел. И вот, пожалуйста, — он ткнул пальцем в бумаги. — «Нанесение тяжких телесных повреждений Калетдиновой Люции». Расследование ведет Журавлев. Сейчас пригласим его с делом, — он начал набирать номер телефона, — возможно, все станет на свое место.
Ознакомление с материалами дела, которое принес капитан Журавлев, дало немного.
Потерпевшей по нему была действительно Калетдинова Люция, студентка пединститута.
Калетдинову обнаружили 18 января в районе колхоза «Победа» в бессознательном состоянии. В затылочной части имелось повреждение, нанесенное каким-то тупым орудием. Осмотром места происшествия было установлено, что небольшую поляну, на которой лежала Калетдинова, окружал кустарник, и сюда с магистральной дороги вели следы протектора, отпечатавшиеся на выпавшем накануне снегу. Неподалеку от дороги группа тополей. На крайнем из них, на высоте около двух метров, кусок коры содран. Орудие, которым нанесли повреждение потерпевшей, обнаружить не удалось.
Данные осмотра позволяли предположить, что Калетдинова была доставлена на поляну грузовой автомашиной, вероятнее всего, самосвалом марки ЗИЛ-555.
— Что Калетдинова? — обратился к Журавлеву Азимов.
— Пока по-прежнему ничего не помнит, да и врачи не разрешают еще беседу с ней.
— Амнезия, — вздохнул Арслан. — Значит, на потерпевшую пока надежды нет. Не расскажет она нам, с кем ехала и что произошло...
— Ограбление, судя по материалам дела, — перебил его Соснин. — Она ехала в райцентр, к отцу на каникулы. С ней, вероятно, был чемодан.