Следующая остановка - жизнь
Шрифт:
За вечерним ужином мама часто рассказывает им о своих учениках.
Молодая поросль — Асина и мамина — поселилась в их доме. Скитания Паши, ушедшего от матери, касаются теперь её, Юли. Паша живёт то у отца, то у бабушки, то передрёмывает на вокзале или в приёмном покое какой-нибудь больницы, среди взволнованных родственников, привезших своего больного. Уроки делает на холодных и дождливых лавках города, на скамьях станций метро, но только не в доме своей матери — никакая сила не может заставить его вернуться к ней. Скандал, учинённый Асей Паше — почему он сбежал и от отца, увенчался успехом: Паша вернулся к отцу и вполне поладил с мачехой, освободив её от магазинов и рынков. Мать подала в суд на отца — отнял сына, но суд проиграла: выступления Аси, мачехи, отца и самого Паши решили дело довольно легко.
И мама рассказывает о своих учениках: кто сегодня чем интересуется, кто что хочет защищать, когда вырастет. Один решил посвятить жизнь спасению морей, другой — птиц, а одна девочка говорит, что самое лучшее животное — мышка, потому что она смелая и выживает в любых условиях. В лицах пересказывает мама споры на уроках и на занятиях биологического кружка.
Девочки, мальчики толпятся перед Юлей, словно это её ученики, а не Асины и мамины.
Сегодня мама совсем не мама. Она кружит по комнате и светится. Что-то она ищет, а может, просто огладывает свой мирок, с книгами, цветами в горшках и детскими вещами. Юля снимает с соска лёгкую каплю, не доеденную её дочерью, застёгивает лифчик, осторожно кладёт дочь в кровать и спрашивает:
— Ты, мама, выиграла по лотерейному билету?
Она не сразу понимает вопрос, а когда понимает, говорит:
— Кажется, да.
Присутствие мамы в её жизни стало необходимостью.
Мама отпускает её на работу ровно в три. Сама и выкупает ребёнка, и накормит из бутылочки, и спать уложит.
Юле сказала в первую же субботу:
— Твоя обязанность в выходные дни — покормить дочку. Накормила и — гуляй, ты свободна. Твоё дело — молодое, у тебя — муж, а я теперь, слава богу, при деле. Тем более, я виновата перед тобой. Тебя растила между огородом, садом и животными, так отслужу тебе сейчас — выращу твою дочку со стихами, сказками и музыкой! Ты получай удовольствие, ты радуйся мужу. Сколько твоё счастье продлится, неизвестно, а такой муж, как твой, — большая редкость!
И в будние дни, когда приходила Ася и Юля работала днём, мама буквально выпихивала их с Аркадием из дома: «Идите, идите, детки, куда-нибудь, в театр или попрыгайте-попляшите… погуляйте, пока я тут порадуюсь жизни». Они уже посмотрели «Двое на качелях» и «Три сестры»…
Однажды Юля забежала домой в середине своего рабочего дня — за шерстяной кофтой. И услышала: мама играет на пианино детскую песенку и во всё горло поёт. А Даша издаёт звуки вовсе не бессмысленные. Что, тоже поёт? В свои три недели?
Юля стояла в передней и слушала.
— Ну, а теперь, Дашенька, сыграю тебе Чайковского. Из детского альбома — «Зимнее утро». Представь себе голубое небо, солнце, и по снегу скачет зайчик. А теперь — «Болезнь куклы». Как зовут твою куклу? Ну, ладно, она у нас с тобой пока без имени. Ты сама придумаешь.
Мама — хранительница их очага. Живёт для них.
Юля взяла кофту и на цыпочках вышла из дома.
Сегодня мама не видит никого, ничего вокруг, кружит по комнате, как в танце. И дашь ей сегодня не её сорок с хвостом, а никак не больше двадцати.
— Ма, ты красавица! — разглядывает её Юля.
— Подтверждаю. — Игорь тоже следит за кружением матери.
— Идём, мама, есть. Аркаша обещал прийти к обеду и, как видишь, пока не пришёл. А я голодная.
— Я, наверное, пойду, — понимает наконец Игорь, что он не к месту. Его к обеду не пригласили. — Хорошая у тебя дочка, спокойная. Другие дети орут не переставая. Спасибо за разговор.
Юля пожимает плечами:
— Я рада, что Лена согласилась выйти за тебя замуж, и, надеюсь, вы будете счастливы.
Раньше она сказала бы: «Она полюбит тебя». Это логичная фраза из их прежних разговоров, но между нею и Игорем — Генри, и никак она не может отодвинуть Генри, перестать слышать его голос.
Игорь раскланивается с мамой, идёт к двери, но, не дойдя до неё, поворачивается к Юле и говорит:
— Ты изменилась ко мне. Почему? Я сделал что-то не так?
По фразе — Игорь не убивал Генри, фраза исключает возможность какой-либо подлости с его стороны, но почему взгляд Игоря, как взгляд Митяя, бежит от неё? Он должен быть сейчас безоблачным — Лена согласилась выйти за Игоря замуж!
Да выдумала она всё, нормальный взгляд — зрачок в зрачок.
Дочка спит, а мама кружит теперь по кухне.
Уже дымит из тарелок суп, уже подогрет хлеб и шкварчит второе, а мама всё танцует свой странный танец.
— Скажи же, что с тобой случилось?
Словно всё это время мама ждала её вопроса — она замирает перед Юлей.
— Я влюбилась, Юша. И мне сегодня сделали предложение.
Если бы не сидела, упала бы.
Предложение?! Мама собирается замуж?
Борщ стынет. Мама наконец садится.
— Развод я получу быстро. Дети — взрослые. Но вот «замуж». Ты, наверное, против?
— Я? Против? Почему? Я сплю и вижу, чтобы ты была счастлива, — обретает дар речи Юля. — Кто он?
— Он — историк. Одно «но», он на десять лет моложе меня. Говорит, ждал меня всю жизнь. Говорит, не может больше ждать. Говорит, ему нужны дом и ребёнок, а я делала аборты, да ещё операция на сердце… и неизвестно, смогу ли родить ему. И ты — против? — повторяет мама.
Теперь Юля кружит по комнате. И смеётся. И без остановки говорит:
— Я — против? Нет, я не против, мама. И, несмотря на операцию, ты сможешь выносить ребёнка! А рожать необязательно. Тебе сделают кесарево. И напрягаться не будешь. Это же просто чудо, мама! Не всё равно, с одним ребёнком сидеть или с двумя. По очереди. Давай, мама, скорее выходи замуж! — Юля чуть не прыгает по-детски.
Они едят остывший борщ и обсуждают, как будут растить вместе обоих детей, и мама превратится в девчонку-подружку, проживёт новую жизнь, лучше прежней, она будет делать любимую работу, и рядом будет человек, понимающий её.