Следующие 50 лет. Как обмануть старость
Шрифт:
При отсутствии внешней угрозы для расслабления в действие вступают иные химические агенты – серотонин и эндорфины (родственники морфина и снотворных средств типа «Валиума»). Они сигнализируют о том, что пора глушить мотор и заменять его на новый, заново настраивать коробку передач и готовиться к завтрашней новой гонке. Этот баланс между высокой активностью и спокойным восстановлением поддерживается на протяжении всего дня, но основные восстановительные процессы идут во время сна.
Оборотная сторона теплокровности – необходимость поддерживать постоянную температуру тела, что оказывается нелегко при неблагоприятных погодных условиях. Самый простой способ сохранить тепло в группе – сбиться в кучку. Получается, что млекопитающим необходим контакт с себе подобными в самом прямом физическом смысле. К тому же близость себе подобных стимулирует выброс серотонина, а это, в свою очередь, дает нам положительный эмоциональный фон. Млекопитающие ищут этого удовольствия и стремятся к контакту. Собравшись вместе, чувствуя тепло друг друга, они чувствуют удобство и безопасность,
Но под поверхностью коллективного существования продолжает существовать древнее наследство – реакции примитивного телесного мозга. Лично вы все равно должны заботиться о собственном выживании, чтобы получить возможность к воспроизводству. Поэтому две части нашего мозга – лимбическая и рептильная – были вынуждены научиться существовать и функционировать совместно, создавая определенное равновесие между общественным и личным. Это равновесие между примитивными эмоциями страха и агрессии и новыми эмоциями любви, радости, удовольствия и игры. В группе существует атмосфера постоянного положительного подкрепления; лишаясь этого, попадая в изоляцию, мы позволяем негативной биохимии рептильного мозга одержать верх. Именно поэтому игра оказывается настолько важным эволюционным приобретением млекопитающих. Играя, мы получаем сигнал о том, что остаемся частью здорового коллектива. Лимбическая система заставляет нас искать компании ради собственной выгоды. Нам необходимо быть связанными с себе подобными и разделять с ними общие интересы. Любить и быть любимыми.
Ничто в природе не делается зря, и ее работа никогда не прекращается, так что дадим лимбической системе еще сотню миллионов лет и посмотрим, что из этого выйдет.
Сказочник
Когда-то давным-давно к вашему племени, собравшемуся у мерцающего костра, присоединился бродячий сказочник. Он был одет в лохмотья, но под ними угадывалось крепкое тело. Ночь была ясная и холодная, звезды казались крошечными проколами в темном занавесе над головой. За пределами круга света, отбрасываемого костром, мир был полностью погружен во тьму. Мужчины и женщины сидели, сбившись в тесный круг, дети прижались к их коленям. Сказочник начал свой рассказ. Вначале он говорил так тихо, что приходилось наклоняться ближе, чтобы расслышать его. Это была легенда о любви мужчины и женщины, о предательстве, войне и одиночестве. Пока он говорил, он медленно и настойчиво обводил глазами круг собравшихся. Его глаза встретились с вашими, и вы почувствовали почти физический шок от контакта. Все глубже и глубже вглядываясь в его глаза, вы чувствовали, как его слова увлекают вас, и сказка превратилась в вашу собственную жизнь. Вы влюблялись. Вы переживали гнев и отчаяние. Вы потеряли себя в глубочайшей связи со сказочником, придуманные герои его истории заставляли вас плакать.
Так что же произошло тогда у огня? Почему мы способны прочувствовать такую глубокую связь с другими людьми? Как может человек, сидящий рядом с вами у костра – или за столом, – настолько сильно подействовать на ваши эмоции, заставить вас испытывать страсть или гнев, смеяться или плакать? Такое наверняка с вами случалось. Мы знаем, что друзья, родные, просто рассказчики, музыканты или актеры – и зрители тоже – способны воздействовать на наше настроение и эмоции. Как это происходит?
Объяснение в конечном итоге оказывается очень простым и вполне физиологическим. Все это происходит благодаря лимбической системе. Из-за нее мы не можем быть эмоционально изолированы. Говоря совсем просто, мы дополняем друг друга. Причем и в плохом, и в хорошем смысле, но в любом случае мы не можем существовать в одиночку. Эта часть жизни настолько волшебна, что заглядывать за ширму кажется почти святотатственным. Но на самом деле биология не более волшебна, чем научный эксперимент, и столь же проста и понятна; а это понимание имеет критическое значение для всей вашей последующей жизни.
Лимбическая система получает информацию из окружающего мира и создает на ее основе эмоции. При каждой встрече с другим человеком мы улавливаем сотни разнообразных сигналов: язык жестов и позы, тон голоса, мимику, которая может исказить смысл любой фразы, взгляды, сами по себе представляющие целый мир. С нейрологической точки зрения человек – очень «зрительное» существо. Зрительные центры нашего головного мозга развиты крайне сильно, несмотря на то что острота нашего зрения весьма посредственна по меркам животного мира. Зачем же нужны такие развитые структуры, если обрабатывать приходится довольно слабые сигналы? И что мы вообще видим, когда смотрим вокруг?
Оказывается, если мы смотрим на деревья, на скалы или даже на добычу на охоте, мы не задействуем значительные ресурсы. Больше всего нервных цепей включается именно тогда, когда мы смотрим на других людей. Особенно на их лица. Стандартная визуальная информация, например, на какой высоте находится дверная ручка или с какой скоростью летит мяч при подаче, отправляется в немногочисленные и относительно узкие участки мозга. Однако, если вы смотрите на другого человека, а особенно на его лицо, широкие области мозга включаются в процесс обработки информации. Это можно увидеть на экране томографа. Это похоже на одновременное включение мощной иллюминации в ночное время – при сканировании мгновенно «освещаются» обширные зоны коры больших полушарий, причем совершенно иные, чем те, что работают при наблюдении за окружающим пейзажем.
Увы, но этого не происходит у аутичных детей, а также (хотя и в меньшей степени) у детей и взрослых, подвергавшихся тяжелым унижениям, терпящих отсутствие нормального общения или находящихся в состоянии тяжелой депрессии. Лица людей, даже близких, регистрируются их мозгом в стандартной зрительной зоне – в наиболее критических случаях лимбическая составляющая оказывается не больше, чем при взгляде на дорожный знак.
Мы в первую очередь визуальные существа, но эта информация дополняется также довольно мощным потоком звуков, прикосновений, запахов и температурных ощущений, сигналов от мириадов сенсоров, как внешних, так и внутренних, которые наводняют лимбическую систему сведениями о том, что происходит вне и внутри нас. Каждый сигнал получает от лимбической системы крошечный химический ярлычок, единичную эмоцию. Пока не найдено ни одного сигнала, который не получал бы специфической эмоциональной окраски.
И как же мозг может осмыслить весь этот огромный бушующий океан информации? Решение оказывается гениально простым. Мозг составляет карты. Причем картируется абсолютно все, тысячи карт составляются каждую секунду. Физиологические, социальные и интеллектуальные карты направляются внутрь, эмоциональные – наружу. Вы управляете собственным миром и собственной жизнью при помощи таких эмоциональных карт.
Сенсорные карты поставляются «снизу», из вашего физического мозга. Это карты температуры окружающей среды, легких прикосновений, зрительной информации, слуховой информации, концентрации солей в крови, положения и степени сокращения мышц, функционирования кишечника, наполнения мочевого пузыря, выделения слюны – и еще тысячи и тысячи прочих, отражающих отдельные физиологические функции и явления.
А от мыслящего, социального мозга вниз спускаются тысячи социальных карт. Эти карты – продукт того отдела центральной нервной системы, который отвечает за наши чисто человеческие особенности. Каково ваше место в стае, кто обеспечивает вам пропитание и защиту, кому можно доверять, а кому нельзя, кому вы нравитесь, кто нравится вам, что чувствуют остальные члены группы, а также что они думают и что делают… Постоянно, каждую секунду, идут сотни разнообразных социальных расчетов.
Каждая такая карта, и физиологическая, и социальная, также приобретает свой химический, иначе говоря – эмоциональный, ярлык. Каждая карта привносит в общую биохимию лимбической системы свой небольшой химический оттенок, добавляя по каплям серотонин, эндорфин или адреналин: то есть крупицы разнообразных эмоциональных состояний – расслабления, гнева, тревоги, любви, восторга, страха или оптимизма. Часть вашей карты в настоящий момент имеет отношение к прочтению этой страницы, но это лишь небольшая часть. Где вы сейчас – в уютном кресле или в пригородном поезде? Вы занимались зарядкой сегодня утром или вчера засиделись допоздна? Вы получили вчера повышение по службе или вас выгнали с работы? Вам не жмет ремень? Вам не хочется в туалет? Чувствуете ли вы ветерок, обдувающий вам лоб? Если вы ненадолго задумаетесь обо всем потоке эмоций, которые составляют в данный момент ваше настроение, а потом еще осознаете, что существует огромный массив данных, которые даже не получают сознательной обработки (например, данные о составе плазмы крови), вы сможете получить некоторое представление о том, что значит для вас ваша лимбическая система. Эмоциональный коктейль данного конкретного момента вашей жизни, когда вы читаете эту книгу, составлен из всех отдельных карт, создающихся в вашем мозгу в связи с этим конкретным опытом, и образует единую, сложнейшую и мастерски исполненную картину. Причем через несколько секунд или через несколько минут она обязательно изменится хотя бы слегка, потому что неизбежно изменится хоть что-то в вашем сложнейшем внутреннем и внешнем мире; ваш мозг составит тысячи новых, дополнительных карт, которые вольются в общий коктейль и изменят ваше настроение.
Большая часть базовых поведенческих реакций человека (не все, но очень важная их часть) представляет собой продукт обширных автоматически происходящих нейробиохимических цепных реакций, и наоборот. В ответ на поведенческие реакции также запускаются автоматические нейробиохимические процессы, которые тонко настраиваются опытом и генетикой, однако остаются мощными и непобедимыми.
Танец жизни
Остался один последний шаг: современная жизнь. Давайте пропустим сто миллионов лет медленной эволюции мозга млекопитающих и перейдем сразу к нам с вами. Примерно два миллиона лет назад мы начали постепенно отдаляться от природы и обгонять эволюцию. Наш головной мозг внезапно стал втрое больше. Создав совершенно новую, мыслящую, анализирующую, социальную, лингвистическую структуру – неокортекс, мыслящий мозг. Физический мозг общается на языке ощущений и движений; эмоциональный – на языке чувств и настроений. Мыслящий мозг, наше сознание, использует язык… языка.