Следы богов
Шрифт:
Багиров приказал звонить ему в любое время, если вдруг что. Он надеялся захватить «языка», чтобы выбить из него информацию и хоть немного пролить свет на происходящее. Остальные способы себя не оправдали.
Широков обдумывал возможные личные мотивы. Ничего заслуживающего внимания он так и не вспомнил. Были ли у него враги? Разумеется, были. Как у каждого, кто занимается серьезным бизнесом. Но Багиров имел в виду глубоко индивидуальный, можно сказать, интимный повод для мести. К его словам следовало прислушаться.
–
– Езжай домой, – посоветовал Багиров. – Сегодня уже ничего не произойдет.
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую.
Он сам проводил босса до машины.
– Ладно, пока, – махнул рукой Широков. – До завтра.
– Ребята останутся у тебя до утра, – не терпящим возражений тоном сказал Багиров.
Павел не стал спорить. Он смирился.
У дома в Колокольниковом переулке охранник попросил Широкова оставаться в машине, пока они все не проверят.
Безветренная летняя ночь пахла цветами. На скамейке под липой компания подростков бренчала на гитарах. Широков закрыл глаза и на секунду провалился в прошлое. Увидел Эльзу. Она плакала и робко поправляла платье, подол которого был разорван…
«Кто?» – спросил Паша.
Наверное, его лицо в этот момент было страшным. Потому что Эльза, путаясь и сбиваясь, стала объяснять ему, что ониничего не успели сделать… только порвали платье. Помешал сосед, который как раз возвращался домой с ночной смены.
«Что ты делала во дворе за гаражами?» – закипал Широков.
«Как? – глаза Эльзы снова наполнились слезами. – Разве это не ты просил меня выйти? Я слышала твой свист».
У них были свои условные знаки, которые понимали только он и она. Когда Паша хотел, чтобы Эльза вышла к нему, он особым образом свистел под окнами. И она прибегала на площадку за гаражами…
– Все в порядке, Павел Иванович, – открывая дверцу машины, сказал охранник. – Идемте. Сева ждет в подъезде.
Широков тряхнул головой, отгоняя воспоминания, вышел. С черного неба смотрели яркие, крупные звезды. Полная луна выглядывала из-за крыш.
– Я хочу быть с тобо-о-ой… – завывали подростки песню группы «Наутилус». – Я так хочу быть с тобо-о-о-ой…
– Идемте, Павел Иванович, – повторил охранник, оглядываясь на компанию с гитарами.
Они вошли в полутемное парадное. Пока поднимались по стертым ступеням наверх, парень думал: почему господин Широков не приобрел себе квартиру в доме покруче, с лестницами, как в большом театре, и консьержем на западный манер? Он вполне может себе позволить… Причуда богатого человека? Или поразительная неприхотливость в быту?
Второй охранник ждал у двери квартиры.
– Дайте мне, – попросил он у Широкова ключи.
Багиров лично инструктировал обоих и приказал быть предельно собранными. Предупредил: за босса ответите головами. Парни поняли, что он не шутит.
Бронированная дверь открылась бесшумно, за ней была вторая – дубовая, с двумя замками. Сева внимательно их осмотрел и только потом открыл.
– Подождите здесь, – сказал он Широкову.
Охранник, которого звали Давид, дышал у самого плеча Павла. Тот и сам не отличался миниатюрностью форм, но Давид по сравнению с ним был огромен – настоящий богатырь. Своей необъятной спиной он закрывал шефа от нападения сзади.
«Какая ерунда! – раздраженно думал Широков. – Дожили! Ведем себя, как трусливые зайцы. Скоро от собственной тени начнем шарахаться. А смысл? От пули никакая охрана, никакие деньги не спасут. Только судьба, если ты ей приглянешься».
– Ну, что там? Долго мне еще на лестнице топтаться? – разозлился он.
– Можно входить, – ответил из глубины квартиры Сева. – Все в порядке.
В прихожей горели навесные светильники, пахло деревом и лаком.
«Никак не выветрится после ремонта», – подумал Павел. Ему вдруг захотелось побыть одному, погрузиться в воспоминания об Эльзе… так нет! Извольте терпеть присутствие охранников!
– Располагайтесь в холле, – подавляя тяжелый вздох, сказал он. – Если проголодаетесь, в холодильнике пицца, сосиски и пиво. Меня не беспокоить без особой нужды!
– Хорошо, Павел Иваныч.
Он прошел в кабинет, который одновременно служил ему и спальней, плотно закрыл дверь и дал волю своим чувствам. Там, во дворе, летняя ночь и звуки гитары напомнили ему Эльзу. Опять… Она приходила к нему в самое неподходящее время, заставляя мучительно сжиматься сердце.
Тогда, в сиротской юности, у него уже появились враги, – уличные подростки, которые завоевывали сферу влияния, утверждались на своей территории. Они хотели быть хозяевами и диктовать условия.
«Мне ты не будешь указывать! – заявил пятнадцатилетний Пашка их главарю – долговязому, со злым блеском в глазах парню, который чуть что хватался за нож. – Я сам по себе. Понял?»
Долговязый не понял, и между ними завязалась жестокая драка. Пашка вышел из нее победителем, но этим дело не кончилось. Долговязый и его дружки затаили обиду. Пашка решил, что пусть его лучше убьют, но ничьей «шестеркой» он не будет. Поэтому дрался отчаянно, с безумной отвагой смертника. Жалеть ему в этой жизни, как и терять, было нечего. Кроме Эльзы.
«Слышь, Жора, – после очередной кровавой разборки сказали долговязому ребята. – У этого пацана, б…, крыша поехала! Он на все способен. Разве ты не видишь? Подкараулит вечером у гаражей, убьет, сучонок! С него станется. Он чокнутый!»
И Пашку оставили в покое. Все, кроме долговязого Жоры. Он решил досадить непокорному другим способом: подговорил двух пьяниц напасть на Эльзу. Те сдуру обрадовались – неплохое развлечение под кайфом. Жаль, сорвалось… Местные работяги некстати возвращались со смены, помешали.