Следы на камне
Шрифт:
Мы увидим черепах и крокодилов и скажем: вот родственники исчезнувших ящеров, властвовавших когда-то над Землей. Увидим птицу гоацин и скажем: вот птица, которая и сейчас подобна первой птице археоптериксу; увидим американского опоссума и скажем: почти такими были первые млекопитающие, и, наконец, увидев тарсиуса, мы подумаем: такими же были и наши предки, предки людей, когда они начали свою жизнь на деревьях.
О каждом животном сможем мы сказать, когда начался его род, установить, какое животное древнее, какое насчитывает в своей истории меньше лет.
Но если вам не хочется,
Вы видите в зеркале существа с зубами и глазами, с носом и ртом, с языком, существо с очень неплохо устроенной головой.
Кому мы обязаны всем этим?
Мы обязаны этим рыбе.
Уже в черепе рыбы можем мы найти все те двадцать восемь костей, которые образуют и наш череп; только у рыбы, кроме этих костей, есть в черепе еще много и других. И уже у рыбы находим мы и глаза, и зубы, и язык, и обонятельные капсулы. И, наконец, у рыбы же впервые появляется позвоночный столб, который и у нас служит основой всего скелета.
В зеркале отражается существо с волосами на голове, с бровями и ресницами, с мягкой кожей, с лицом, которое может менять свое выражение.
Кому мы обязаны всем этим?
Мы обязаны всем этим первым млекопитающим. Это у них появилась впервые мягкая кожа, снабженная потовыми и сальными железками и волосами, это у них впервые появились лицевые мускулы, благодаря которым наше лицо теперь может принимать сотни разных выражений, мы можем и хмуриться и улыбаться.
В зеркале отражается существо с острыми глазами, с парой ловких рук, существо, стоящее на двух ногах, существо, которое умеет мыслить и говорить.
Кому мы обязаны всем этим?
Нашим предкам — древним обезьянам, которые развили зоркость глаз и ловкость рук во время жизни на деревьях, развили свой мозг, — и нашим предкам — промежуточным существам между обезьянами и людьми, которые научились ходить на двух ногах…
Таким образом, история жизни на Земле запечатлена в нас самих; собственное наше тело как бы музей истории жизни, также как земля под нашими ногами, земля, в которую уходит фундаментом наш дом, — геологический музей.
Что же говорят нам эти два великих музея, чему они нас учат?
Мне кажется, главное, чему они учат, это удивительной связи, которая имеется между историей самой Земли и историей живых существ на ней, удивительной связи и закономерности.
В самом деле, мы видели, что события на Земле управляются как бы одним законом, подчинены одному ритму — чередованию спокойных периодов в истории Земли с периодами геологических революций. Благодаря этому они идут как бы великими циклами, эти циклы можно сравнить с другими, всем нам известными циклами— с годами.
В самом деле, как год заключает в себе зиму, весну, лето, осень и приводит снова к зиме, к новой смене, так же и геологический год, можно сказать, начинается с высшей точки геологической революции, когда материки стоят высоко и на Земле властвует холод, и приводит через постепенное потепление к жарким периодам, а потом снова к похолоданию, снова к оледенению.
Только геологический
Если мерить время такими геологическими годами, все события на Земле приходят в стройный порядок.
Пока Земля была еще в неостывшем состоянии, не было еще смены спокойных периодов и геологических революций, и, значит, говорить о геологических годах не приходится. Потом Земля застывает, появляются океаны и материки; трижды происходят геологические революции; проходят, иными словами, три геологических года. Они оставляют свой след в земной коре; поэтому мы и знаем о них. Но как изменилась за эти три великих года жизнь на Земле, мы сказать не можем, потому что не находим окаменелостей в пластах тех времен. Потом настает четвертый год, который охватывает кембрийский и половину силурийского периода. Это год океанической жизни, год господства трилобитов. Новый, пятый год сразу же приносит трилобитам гибель: они, очевидно, не выдерживают тяжелой зимы. Этот год, охватывающий половину силурийского, девонский и каменноугольный период, оказывается годом переселения многих растений и животных из морей на сушу, годом расцвета гигантских лесов на Земле.
Затем наступает шестой год; суровая зима губит каменноугольные леса и гигантских насекомых; преобладание получают сначала земноводные, потом пресмыкающиеся, в особенности ящеры.
Кончается этот год, и вместе с ним кончается владычество ящеров. Новый год — это год быстрого развития млекопитающих, особенно человека. Вся протекшая пока история человеческого рода умещается в крохотный отрезок этого геологического года.
Да, если мерить время геологическими годами, то можно сказать: человеческий род существует пока еще очень недолго, приблизительно 1/360 долю геологического года — один геологический день!
Вот чему учит геология. И, мне кажется, она учит нас, людей, скромности.
Так же, как астрономия показывает, что наше жилище — Земля — только одно из бесчисленных небесных тел, космическая пылинка, так же геология показывает, что наша человеческая история только один геологический день из протекших уже нескольких тысяч таких дней — капля времени.
А история жизни на Земле показывает, что человеческий род только один из ростков одной из веток дерева жизни, а таких ветвей на дереве жизни бесчисленное множество.
Геология учит нас скромности. И вместе с тем она, также как астрономия, учит нас гордости.
Бесчисленное количество звезд в небе, и Земля по сравнению с ними пылинка; что же мы по сравнению со звездой? Но мы сумели построить приборы, которыми уловили их зыбкий свет и сфотографировали его, сумели по этому далекому свету догадаться о строении звезд, узнать, из каких веществ они состоят.
Невероятно огромна вселенная по сравнению с человеком, и все же мы поняли ее порядок.
Невероятно мал срок человеческой жизни по сравнению с историей Земли; наш век, действительно, напоминает век бабочки- однодневки; нет, он даже меньше; если история всего человеческого рода занимает только один геологический день, то чему же равен срок жизни каждого человека? Несколько геологических секунд!