Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник)

Нокс Рональд

Портал лечдейлского храма и оказался тем самым, который они искали. Больше времени ушло на то, чтобы найти нужную афишу. По счастью, ее не успели сменить.

– Необязательно повторять снимок в точности, – заметил Бридон. – Его легко будет убедить в том, что он допустил ошибку.

Поездка заняла около сорока минут; и часа не прошло, как Бридоны вернулись на реку и принялись разыскивать коров, которых в такой жаркий день, конечно же, потянет в воду. Для виду они проплыли чуть дальше Шипкотского шлюза, а на обратном пути завернули туда выпить чаю. Трудно было предположить, что Берджес будет повторно позировать, а Бридону было необходимо продублировать снимок. Для пятого и шестого кадров новой пленки фотоаппарат наклонили, и подделка была готова. В Лечдейле же Анджела

предусмотрительно купила необходимые фотопринадлежности, и вечером пленка была достаточно успешно проявлена.

– Все снимки вышли великолепно, – заявила она, выходя из сымпровизированной темной комнаты и вытирая руки. – Только одно. Если это снимал не Найджел, он не удивится твоему предположению, что это он? А если все-таки Найджел, ты не спугнешь его, сообщив, где их нашел?

– По-моему, проблема не стоит выеденного яйца. Я скажу ему, что случайно нашел пленку и мне пришлось проявить ее, чтобы понять, чья она. Найджел может, конечно, ответить, что слыхом не слыхивал ни про какие снимки, но ему придется признать, что с моей стороны было по меньшей мере логично предположить, что снимки его, поскольку известно, что он плавал до Лечдейла. И конечно, рассказывая, где я нашел пленку, мне придется дозировать правду. Придется объяснить, что я заметил ее под живой изгородью недалеко от Шипкотского вокзала. Так он не поймет, о какой именно тропе идет речь. А если мне удастся принять особенно идиотский вид, он не заподозрит, будто что-то заподозрил я. Но, надеюсь, моих способностей хватит на то, чтобы что-нибудь из него выудить. Сегодня Архимед, завтра Макиавелли.

Глава 8

Ужин в профессорской

На следующий день просохшие снимки были готовы для проведения эксперимента. Бридон, однако, отложил визит в Оксфорд на вторую половину дня, повысив таким образом шансы застать нужного ему человека. За промедление он был наказан, угодив в Карфаксе в большой затор, а пока дюйм за дюймом протискивался вперед, с тротуара его окликнул дядюшка Роберт. Вопрос: «Какого черта тебя сюда занесло?» – был крайне бестактен, у Бридона не было ни малейшего желания разглашать свои намерения. Он избавился от дядюшки, лишь пообещав поужинать с ним в профессорской колледжа Солсбери, сказав, что Анджелу предупредит телеграммой.

В берлоге Найджела царил хаос, который достигается только одним способом: если вы сдираете старые обои и наклеиваете новые одновременно. Все квартирные хозяева Оксфорда тешат себя иллюзией, что сдают студентам «меблированные» комнаты. Учащиеся же поколение за поколением тактично элиминируют нежелательные декорирующие аксессуары. Надо ли говорить, что именно Найджел подчистую изъял все «вещицы», которые, по мысли хозяйки, обязан был лелеять? Однако теперь все столь дорогое его сердцу уродство было сметено со стен, французские романы стопками переместились на пол, лиловые шторы лежали сложенные, чтобы уже никогда больше не занавешивать окна, выходящие на Хай-стрит; мутные воды ремонта потихоньку затопляли комнату; «Пробуждение души» и «Повелитель Глена» готовились занять свои законные места, и посреди всего этого разгрома ожидался скорый расцвет аспидистры. Съезжающий жилец чем-то напоминал Мария на развалинах Карфагена [14] , и Бридон поспешил принести извинения за неуместность вторжения.

14

Когда разбитый своим соперником Суллой римский полководец Гай Марий (156–86 гг. до н. э.) высадился у берегов Карфагена и римский наместник Африки предложил ему покинуть пределы области, Марий ответил: «Возвести ему, что ты видел, как изгнанник Марий сидит на развалинах Карфагена». «Так, в назидание наместнику он удачно сравнил участь этого города с превратностями своей судьбы» (Плутарх, «Сравнительные жизнеописания»).

– Отнюдь, – последовал ответ. – Жизнь была бы не в жизнь, если бы не вторжения. Вы же выпьете абсента?

– Нет, право, спасибо. Очень любезно с вашей стороны. Я, собственно, по поводу пленки,

которую нашел позавчера у реки. Я, конечно, и представления не имел, чья она, поэтому пришлось ее проявить. Легко было понять, что фотографии сделаны человеком, который плыл по реке, и потом… газеты… известно, что вы путешествовали на лодке, я и подумал… может быть, вы ее и выронили. Мне в любом случае нужно было в Оксфорд, и я решил оказией к вам заглянуть.

В манерах собеседника сквозило некоторое колебание, но, пожалуй, не испуг, едва ли даже смущение.

– Жутко здорово с вашей стороны. Ужасно терять негативы, правда? Это ведь твое детище, как-то так… точнее, конечно, детище Аполлона. Они бесповоротны. Запечатлевают мгновения, а все мгновения бесповоротны.

Майлз подавил сильнейшее желание расхохотаться. Но он вовсе не собирался закругляться; ему нужно было по возможности произвести на молодого человека благоприятное впечатление, однако свет падал неудачно, рассмотреть лицо владельца французских романов было трудно.

– Полагаю, было некоторой вольностью проявить ее, но что оставалось делать? Боюсь, последние два снимка не удались.

Собеседник опять помялся, но трудно было понять, то ли он соображает, что может быть известно гостю, то ли подбирает очередную bon mot [15] .

– Я не помню, что там было, – сказал он наконец. – Вы получили хотя бы мутный намек на смысл?

– Боюсь, они безнадежно мутные.

– Ну вот, очередное детоубийство Аполлона. Бог света, но поражает слепотой. Надеюсь, хоть коровы вышли? Я собирался увеличить этот снимок и подарить своей хозяйке, лучше с цитатой из Вордсворта.

15

Острота (фр.).

На Вордсворте Бридон достал из кармана пакет и развернул его.

– Да-да, – продолжал Найджел, – церковь в Лечдейле! Фантазия, идея бедного Дерека. Видите ли, он обожал мутить воду с фотографиями. А-а, вот и горгулья – вылитый декан, я потому ее и снял. Только лучше бы шел дождь. Коровы, как я уже сказал, для хозяйки, это моя манера попроще. Но шлюз – chef d’oeuvre! [16] Смотритель шлюза в самом деле смотрит за шлюзом, в самом деле охраняет его. Он словно говорит: «Вы пройдете здесь только через мой труп». К тому же память, поскольку именно у этого шлюза мы расстались с кузеном. Вы замечали, как противно говорить о человеке, которого вы страшно не любили?

16

Шедевр (фр.).

– А вот эти два снимка, последние, совсем нечеткие, видите? – отклонил Бридон приглашение свернуть с темы. – У вас, возможно, что-то с затвором. Если хотите, могу посмотреть. Я немного разбираюсь в фотоаппаратах.

Впервые за время беседы Найджел вроде бы насторожился.

– Что? Фотоаппарат? О, он упакован. Я даже думаю, уже ушел с багажом. Невероятно любезно с вашей стороны – вы ведь теперь вроде как крестный этих моих порождений. Право, оставьте отпечатки себе; я закажу еще. Как жаль, что вы отказались от абсента. Кстати, – вдруг резко сменил он тему, – где именно вы нашли пленку? Вы сказали, у живой изгороди?

– Вы как раз напомнили, простите, я кое-что забыл. Пленка была завернута в водонепроницаемый кисет, который, по всей видимости, также принадлежит вам. Вот он. Да, я как раз должен был встретиться с женой, понимаете, мы путешествуем по реке, так вот, она опередила меня и должна была подобрать у Шипкотского шлюза. И я шел к вокзалу по тропинке, которая ведет от запруды. Вы, может быть, помните, тропинки расходятся, одна ведет к запруде, другая на ферму. Так вот, я нашел кисет как раз у развилки, его почти не было видно в траве. Я, конечно, читал в газетах, что, расставшись с кузеном, вы сели на поезд в Шипкоте. И мне, естественно, пришло в голову, что, может быть, это ваша пленка.