Следы Сиятельного. Пункт назначения
Шрифт:
— Пап, я не хотел!
— Да ладно?! Ты чего папкаешь теперь? Присунул, теперь отвечай за поступки. Это и есть взрослая жизнь, Уил. Ах да! Ты уже у нас теперь взрослый. Ты у нас теперь Уильям Элдридж, отец и будущий муж. Кормилец, глава семьи. Из тебя получится отличный отец!
— Ну хватит, пап. И так страшно! Ты только маме не говори.
Тут Генри не выдержал и заржал в голос. Уильям от стыда спрятал лицо в ладонях. Он корил себя за последнюю фразу. Мама уже знала.
— Ладно, пошли в дом, сын. Если ужин остынет, мне здорово
— Пап. — Уильям посмотрел на Генри тем самым взглядом, каким взрослеющие сыновья просят отцов о помощи.
— Не дрейфь, сын! Что-нибудь придумаем. И не вздумай больше хамить матери! Еще один прокол — и пойдешь учиться в военный колледж.
Ужин прошел в тихой семейной обстановке, прерываемой постоянными звонками Генри. Не считая постоянных вызовов на слушание, он старался проводить все свободное время у жены и детей, а не в своей резиденции. Охрана по периметру дома и квартала теперь на постоянной основе защищала самое ценное в его жизни. Семью!
После того, как сын и дочь Анни поднялись в свои комнаты, Генри остался с женой в гостиной. Супруги включили телевизор, по которому как раз показывали последнее слушание по делу Сиятельного. Генри молчал, а Сара не спрашивала. Такие тихие вечера были нормой до того, как он сел в инвалидное кресло и сдерживаемый характер дракона-тирана обрушился на всю семью.
Сара уловила то знакомое молчание, какое она помнила до травмы.
— В последний раз ты так молчал, когда собирался ехать на свою последнюю войну.
— Она не последняя.
— Что тебя гложет? Мог сказать Уильяму, что мы уже закрыли вопрос с семьей Милтонов. Рано нашему мальчику становиться отцом.
Генри невольно отвлекся от мыслей. Не вставая с дивана, поцеловал женушку в макушку.
— Он молодой парень, Сара. Дай мне возможность воспитать в нем мужчину, который отвечает за свои поступки. Поволнуется пару суток, поварится в собственных переживаниях, тогда и скажем.
— Тогда что тебя беспокоит? С деньгами проблем нет. С Анни я пока сама справляюсь. Твое появление в доме и образ мужчины были весьма своевременны. Нам… мне этого не хватало.
Генри еще раз чмокнул женушку в макушку.
— Какая ты у меня умная. Эх, надо было жениться на тебе лет на пять пораньше. Может, тогда и в армию бы не пошел.
— Не прячься от меня, Генри. Что-то случилось?
— Все хорошо, милая. С этим делом я должен разобраться сам.
В некоторых делах принятие окончательного решения похоже на гражданскую войну с самим собой. Какое бы решение ты ни принял, все равно будешь сожалеть о сделанном выборе. Попытка спрятаться за мелкими житейскими проблемами ничего не меняла. Генри понимал это как никто другой.
Есть дела настолько великие, начав которые, ты перестаешь принадлежать самому себе. Твоя жизнь становится частью чего-то большего, чем отдельно взятая личность. Генри уже сделал свой выбор. Вопрос в том, что ждет его в будущем?
***
# 26-е
Пригород города Рибницы, Словения (Центральная Европа). База частной охранной фирмы «Бескровные»
Вернувшись из пункта связи, Лукас Пейдж не мог проронить ни слова. Да, их надежно спрятали в Словении, которая, как и Хорватия, Босния и Герцоговина, Сербия и Македония, не имела договора с США об экстрадиции. ЧВК «Четвертые Врата» имела здесь репутацию тех, кто поддерживает мир и порядок. Семьи парней были надежно спрятаны от потенциального противника, пока новые частные войска Генри Элдриджа восстанавливали форму.
Майор качал головой, шепча под нос что-то неразборчивое. На улице середина октября, температура едва дотягивала до плюс пятнадцати, а он вышел наружу, чувствуя удушье после услышанного приказа. Видя нехарактерное для командира поведение, Джон Хейтен покинул тренировочную площадку. Задача санитара— поддерживать здоровье всего состава.
— Сэр, с вами все в порядке?
Хейтен подошел к майору, но тот ушел в свои мысли.
— Майор, сэр, с вами все в порядке?
— Это все неправильно… Так нельзя.
— Сэр?
— Хейтен? Да, ты был одним из первых. Скажи, ты замечал за собой нехарактерное для тебя поведение? Поступки, которые бы ты раньше никогда не совершил, старый ты, до лечения?
— Не припомню. Санитаров учат быть оптимистами и в то же время циниками на поле боя. Нам сложно сказать наверняка. Может, стал добрее или более открытым для мира. Но посмотрите вокруг, сэр! Я хожу на своих ногах, занимаюсь работой, которой живу, в компании людей, которые верят…
Тут Хейтен изменился в лице, и майор это заметил.
— Проняло?
— До дрожи. Что за чертовщина, сэр?
— Наш наниматель назвал это идейным заражением. Сиятельный, делая из человека агента, передает ему Очко сущности, тем самым заражая своим мировоззрением. Желание помочь стольким, скольким сможешь. Чертовщина какая-то. Но он сам не знал, что, инициируя из нас агентов, делает нас… такими. Это неправильно. Так нельзя. Парням не нужно говорить. Генри нашел способ разом нейтрализовать эффект идейного заражения. Я уже попросил Сиятельного встретиться с ним.
Хейтен вопросительно посмотрел на Лукаса.
— Джон, не смотри на меня так. Генри я сказал то же самое. Если он поднимет на Сиятельного руку, я сам посажу его обратно в инвалидное кресло.
Когда медик вернулся на тренировочный плац, майор снова начал говорить сам с собой.
— Это неправильно. Вся эта ситуация до конца неправильна.
Было в разговоре что-то, не укладывавшееся в общую картину. Нечто крайне странное и неприятное. Лукас чувствовал это, но не мог понять, что именно привлекло его внимание.