Следы Сиятельного. Пункт назначения
Шрифт:
Рядом с Энитаном остановилась женщина с коляской. Ребенок расплакался, услышав рядом собрата по несчастью. Мамаша начала его укачивать, будто говоря с чадом, но слова обращались к темнокожему гиганту. Она сама не понимала, что происходит.
— Чем ты недоволен, Энитан? Мы дали тебе информацию о системе, помогли найти воинов, разбросанных по всему миру. Объяснили, как выйти на Организацию. Теперь, когда финал близок, ты сомневаешься в нас?
— Сомневаюсь. Да, пожалуй, что сомневаюсь в достоверности данных. Я прикоснулся к Сиятельному во время попытки захвата. Получилось сделать слепок ауры. Если я сильнейший, то что он за существо такое?
Голограмма
Рядом села нянька. Новое действующее лицо. Она, как и старуха и молодая мать, стоящая рядом, уставилась на голограмму. Говорили все три женщины сразу, дополняя друг друга.
— …Мутация… подвид автономной сети…
— …Антипод… внешнее хранилище… против внутреннего, у правителя…
— …Его тело как аппаратный уровень…
— …Проводник желаний… но он так долго не протянет…
Энитан давал выговориться этим скрытным созданиям. Если уж они так удивились, то другие вовсе не знали подобного. Старуха повернулась к гиганту.
— Удивительно! События инициации повлияли на него куда сильнее, чем можно было представить. Обычно у пробудившегося всего десять Очков сущности. У более одаренных индивидов — до пятнадцати. У тебя из-за смещенного генетического потенциала было двадцать пять. Сиятельный же при пробуждении имел почти максимальное количество Очков сущности, которое способно выдержать его тело, не нанося вреда. Кусочки душ тысяч погибших людей на стадионе объединились с ним в едином желании не отомстить, а оставить после себя какой-то след. Мертвые не просят мести, как поглощенные вами души. Им безразличны мирские заботы. Все, чего они хотят, это чтобы их помнили. Даритель стал чем-то вроде проводника их желаний.
Правитель нахмурился.
— Бред какой-то. Он все лепетал, что его жизнь ему больше не принадлежит.
Старуха как-то странно на него посмотрела. Так здоровый смотрит на умалишенного или убогого, не понимающего, что ему говорят.
— Бред? Ты хранишь в своем теле злобу пятисот сорока семи человек, следующих за тобой. Их души! Их веру в собственное дело! И это подпитывает твою собственную злость за пережитое. Разве твое тело принадлежит тебе, Энитан? Ты олицетворение воли живых. А Сиятельный — воли мертвых. В том потоке желаний, который пронесся через его духовный сосуд, уже давно не осталось начальной сущности владельца. Он раб их желаний. Так же, как ты стремишься отомстить, он стремится выполнить последнюю волю этих потерянных душ.
Тот, кто основал «Храм Душ», славился не только своим внушительным телом, но и сообразительностью. Сейчас, услышав о существовании человека и внешнего хранилища сущности, он понял, как работала сама способность вселения у оракулов. Сущность есть душа. Но у оракулов нет браслетов. Они вселялись в неинициированного человека, делая его своим временным сосудом, подменяя на время исходную сущность сосуда. Браслет их никак не ограничивал. Сама сеть выступала в роли носителя их души, их сущности.
Женщина с коляской начала укачивать плачущее чадо. Нянька с ребенком встала со скамейки и пошла дальше по своим делам. Осталась только старушка с еще одним капризным мальцом.
— Ты по-прежнему
Сам настоятель «Храма Душ» впервые задумался о том, что же получат сами оракулы за свою работу. Чего могут желать люди, покончившие жизнь самоубийством?
***
# 34-е сутки после Точки Ноль. Ночь / Спустя 111 дней после событий на стадионе «Гнездо»
В небе над ночным Сиэтлом. Аэрокар Адрока Халдери
Учитывая уничтожение второпях старого аэрокара, пришлось в срочном порядке покупать новый, маскировку к нему и всю прочую амуницию, однозначно спасшую мне жизнь во время битвы в доме Генри. Таби, уже знавшая большую часть моих секретов, весь день возила меня по городу от закладки к закладке, собирая покупки. Хватило только на сам корабль и стелс-костюм. Остальное получится купить только после посещения одного из моих тайников в горах. Там одних только картриджей металла T1 и T2 на три-три с половиной тысячи Очков сущности. Как-никак целый ярус хранилища переработали под ноль.
В больницу я опоздал. Таби пришлось лететь со мной в Сиэтл, потому что я в любой момент мог потерять сознание от недолеченных ран. Сильнее всего беспокоило легкое. Отхаркивались сгустки свернувшейся крови, невычищенные во время весьма поверхностного лечения.
Ночь, октябрьская гроза с молниями, лило как из ведра. Меся грязь ногами, тащил волоком труп женщины из крематория в сторону грузового люка аэрокара, припаркованного прямо в паре десятков метров. Около ворот без сознания лежало тело охранника, вырубленного станером. Таби ладошкой прикрывала рот. Вот так! Согласилась присмотреть за больным, а он трупы из морга крадет. Последний медицинский дрон уверенно диагностировал, что это не совсем труп. Мозг Ноэми Торес все еще функционировал. Он вроде как спал, когда я пришел, но уже в аэрокаре, при повторной диагностике, меддрон верещал, что пациент жив.
— Господин… Сиятельный. Зачем вам тело этой женщины?
— Я вроде как стал причиной ее смерти. Надо исправить оплошность. Можешь пока очистить ее от грязи?
К утру мы вернулись в Лос-Анджелес, а оттуда к одной из моих захоронок в горах Юкка Маунтин. Продали заготовки, купили медицинский модуль и двойной запас картриджей для него. Вечером, вернувшись в мое горное убежище, после помещения тела на койку медмодуля началось то, чего я сам на самом деле очень боялся. Фактически я собирался воскресить человека, умершего восемьдесят пять часов назад. Отмазки о том, что мозг еще работает, меня скорее пугали, чем радовали. Взял в руки ладошку Таби от волнения. Страшно, черт возьми.
«Требуется реконструкция 98 % тела. Необходим дополнительный набор картриджей».
Наконец я понял, зачем нужны пазы для второго ряда картриджей на стойке. Тело Ноэми Торес залило серебристой массой, начав медленно растворять мертвые ткани. Таби прикрыла лицо ладонями, боясь смотреть на происходящее. А я смотрел. Тут только я нес ответственность за происходящее.
Тело полностью растворилось за каких-то пятнадцать минут, оставив небольшой бугор серой металлической массы в области головы. Если Ноэми Торес сейчас не спала, не представляю, что она вообще чувствовала. Диагност двигался туда-сюда, постоянно проверяя ход процедуры восстановления тела. Таби ушла в аэрокар, не в силах наблюдать за всем этим. Она тихо плакала, думая, что я не слышу.