Следы Сиятельного. Пункт назначения
Шрифт:
— Это из-за жары. Там где он находится, становится очень жарко. Когда мы встречались в парке…
— Собаки избегали вас. Жара?! Люди чувствуют, но не видят его. А еще не я одна ищу его. Есть другие… другие оракулы, которые знают, как он выглядит. Они наблюдают за ним, подталкивают, когда требуется, и защищают от других, об…
— Оберегая! Вам теперь непривычно называть это слово, не так ли?! Само проявление подобных эмоций у оракулов притуплено. Вы не можете понять мотивов их поступков. Зачем другим оракулам прикрывать его от своих коллег?! Те люди, на которых я работаю, считают, что это простое любопытство. Вам, возможно, известны все тайны на планете, но вас все равно влечет к одному человеку! Это ни разу не любовь или любая другая подобная сентиментальность.
— Сиятельный…
От этого прозвища Джозе рассмеялся. Озорно, по-мальчишески.
— Он больше не Сиятельный. Вы многое пропустили, пока спали, мисс Торес. Я включу телевизор. Сейчас начнется самое интересное.
***
# 36-е сутки после Точки Ноль / Спустя 113 дней после событий на стадионе «Гнездо»
То же время. Столица Вашингтон. Пресс-конференция
События, развернувшиеся у резиденции Генри Элдриджа, и кровопролитная битва с потерями за прошедшие четверо суток обросли новыми подробностями. Секретарь Шидо собрал журналистов со всех известных телеканалов и газет, пообещав что «мистер Элдридж будет присутствовать лично». Когда Генри на своих ногах вышел к журналистам, те отпрянули, ожидая увидеть калеку в инвалидном кресле. За последние пару дней журналисты успели взять интервью у представителей скорой и спецназа, вытаскивавших его из-под завалов. Все в один голос говорили о том, что сенатор лишился половины тела во время боя с «Храмом Душ». И вот Генри стоял на своих ногах за трибуной для выступлений.
Представитель СиЭнЭн Адори Раакши и ее оператор навели камеру на сцену. Генри обвел взглядом набитый до отказа зал с журналистами.
— Прежде чем мы начнем, я хочу выступить с четырьмя заявлениями. Это число не случайно. Вы поймете, почему их четыре, и они все важны. Первое и самое важное: мои дорогие сограждане, пока шел судебный процесс о незаконной медицинской практике и испытаниях на людях непроверенных лекарств, к нам поступили тысячи обращений от больных, не успевших получить должного лечения. Все это время я провел с семьей, каждый день думая о тех, кому нужна помощь. Сейчас я готов признаться. Я, Генри Элдридж, — тот, кто все это время скрывался за прозвищем Сиятельный. Прошу… прошу прощения у всех, кого мне пришлось обманывать, пока я решался на этот шаг.
Журналисты подняли гвалт, которого еще никогда не было в этом здании. Сиятельный! Тот самый человек, что исцелил двадцать тысяч человек за два месяца. Его появление уже сейчас сравнивали со вторым пришествием. Церковь его ругала, потеряв монополию на чудо. Диванные эксперты интересовались. Собравшиеся в зале люди разве что бумагу в воздух не кидали от ликования. Это же Сиятельный! Генри Элдридж, кандидат в сенаторы от штата Вашингтон, наконец сознался в своей героической деятельности!
— Тишина! Это еще не главное! — Генри поднял руку, и сила его власти мгновенно проявила себя. Теперь он Сиятельный! Одно это имя внушало трепет собравшимся. — Второе! Вчера вечером мы получили одобрение от Министерства здравоохранения на свою медицинскую деятельность. С завтрашнего дня в «Барнард Медикал Холл» мы официально будем принимать пациентов, оказывая тот же спектр услуг, что и в Лос-Анжелесе. Я обещаю: все смертельно больные люди в этой стране получат бесплатную медицинскую помощь!
Поднялся еще больший гул. Генри… нет! Сиятельный публично дал обещание!
— Тишина! Пропускная способность центра составит четыреста человек в день. Это нынешний предел. Все желающие
В двери зала ворвалась дополнительная охрана, оттеснившая сошедшую с ума прессу, пытавшуюся взять штурмом сцену. Телохранители заранее знали, что такая волна ажиотажа, скорее всего, произойдет. Оператор СиЭнЭн, напротив, сидел на месте как приклеенный, внимательно снимая реакцию Генри на происходящее. Тот был доволен происходящим, сдерживая улыбку.
— Третье! Моя частная военная компания «Четвертые Врата» объявляет войну террористической организации «Храм Душ». Их нападки на меня и последующее покушение на жизнь были связаны с полученными разведданными об их лидерах, составе участников и расположении баз. Они были готовы убить меня в тот день! Теперь я отвечу им тем же! Вместе со спецподразделениями армии США прямо в этот момент проводятся штурмы их убежищ по всему миру. Несмотря на риск, мы постараемся поймать живьем так много террористов, как нам удастся, чтобы они предстали перед судом США за все совершенные преступления. Все они понесут наказание за преступления против мирного населения! Кадры с места событий уже сегодня будут переданы журналистам, пришедшим сегодня на конференцию.
Умный ход с подкармливанием прессы, наконец, вызвал бросание бумаги в воздух. Сиятельный! Герой, бросивший вызов «Храму Душ» в прямом эфире. Человек, который делами доказал цену своего слова. В очередной раз Генри поднял руку, и зал затих. Оставалось последнее, четвертое заявление! Было слышно, как толпятся люди в коридоре за открытыми дверьми. Власть умов и сердец в чистом виде! Да, в этот самый момент Генри Элдридж почувствовал, что станет президентом!
— Четвертое! С сегодняшнего дня я вступаю в гонку за должность сорок шестого президента США как независимый кандидат. Считайте все вышесказанное моими предвыборными обещаниями.
Так мир узнал об истинном обличии Генри Элдриджа, прятавшегося за образом Сиятельного из Города Ангелов. Генри Элдридж! Будущий сорок шестой президент США!
***
# 36-е сутки после Точки Ноль / Спустя 113 дней после событий на стадионе «Гнездо»
То же время. Лос-Анжелес. Пекарня неподалеку от Монастыря Ангелов
Пока Таби не было на месте, Луиза сама обслуживала клиентов, которых раньше знала только по голосу. Это был приятный и волнительный опыт. Видеть то, о чем раньше только слышал. Спустя двадцать один год Луиза училась заново познавать мир. Прошлой ночью во сне она впервые вспомнила, как выглядел ее муж. Импозантный, галантный кавалер, сумевший изменить характер бывшей боевой монахини до мирной домохозяйки с прекрасным сыном. Утром, пока никого не было дома, Луиза думала об усыновлении. Ей еще хватит сил на воспитание одного мальчика. Или девочки. Та же Таби — прекрасное доказательство ее еще теплого материнского сердца.
Настал обед, и, судя по грохоту с заднего двора, ее постояльцы вернулись домой. Она отошла от ноутбука с видеотрансляцией, который слушала вполуха. Пока Луиза шла к задней двери, Таби уже успела войти в дом и убежать на второй этаж. Бедная девочка!
Бесчувственный чурбан появился спустя секунду.
— Она просто устала. Дай ей отдохнуть.
— Адрок, не юли! Что ты с ней сделал?
— Ничего… плохого. Просто много впечатлений за пару дней. — Тут он увидел выступление Элдриджа по телевидению. — Покормишь? Мы два дня нормальной еды не ели.
— Нахлебник! Пятнадцать минут подожди. Ресторанных яств не обещаю, но пальчик оближешь.
Тут Луиза присмотрелась к шее парня. Слева и справа вдоль артерий по коже шли белые линии, будто там не было пигмента.
— Что это у тебя за линии на шее? Отравился чем-то?
— Не переживай. Они появились еще вчера утром. Идут вдоль крупных сосудов по всему телу.
— Дикость какая! Я думала, после той летающей штуки во дворе меня уже ничего не удивит. Почему в прошлый раз в своей умной машине раны не вылечил?