Следы смоет дождь
Шрифт:
А вот мысли, что за убийствами может стоять Ксения, у меня вообще не возникало. Я помнила, как она плакала, когда пришла ко мне, в каком смятении была.
Мы со Смолькиной прошли по больничному коридору и вышли через черный ход на задний двор. Мне ужасно хотелось курить. Больницы всегда навевают печальное в лучшем случае настроение. А если знакомый или кто-то из родных болен, то это место хуже всего, даже говорить не хочется.
Мы сели на скамейку, и я закурила.
— Мы хотим с Олегом пожениться. — Ксения откинулась
— Неужели вы только из-за осени так спешите? Мне кажется, торопиться никогда не следует. Или вы хотите друг другу что-то доказать?
— Да нет, — смутилась Ксения, и я поняла, что попала в самое яблочко. Видно, она на самом деле, желая успокоить Олега и доказать ему свою любовь, решила выйти за него замуж поскорее.
— Это твоя идея? — спросила я.
— Моя. Но Олег тоже хочет жениться.
— Прямо сейчас?
— После того, как выйдет из больницы.
Этот ответ меня успокоил. Я подумала, Ксения хочет свадьбу прямо сейчас устроить, а оказывается, время еще есть.
— Правильно, что вы решили своими ногами под венец идти. — Я закинула бычок в невысохшую лужицу.
— Как это?
— Я имею в виду, чтобы жених тоже шел, а не в каталке ехал. Или не на костылях ковылял, к примеру.
Ксения, видимо, совершенно забыла о том, как долго еще придется Таганову восстанавливаться. Процесс срастания переломов небыстрый, Олегу предстоит нелегкое и долгое выздоровление. А Смолькина так загорелась мыслью о свадьбе, что, когда я напомнила ей о костылях, совсем пала духом.
— Это что же? Не будет белого платья на желтом фоне?
— Почему не будет? Можно подумать, нынешняя осень последняя. Поехали, Ксюха, отвезу тебя. Меня дела ждут не дождутся.
— Я знаешь о чем подумала?.. На работу не поеду. Все равно день потерян. Сейчас позвоню и скажу, что буду завтра, а мы с тобой ко мне махнем, я вещи кое-какие соберу, а потом ты меня отвезешь к себе. Мне на самом деле не хочется оставаться одной. Жутковато.
— Смотри, как хочешь, — согласилась я.
По дороге к дому Смолькиной она позвонила на работу. Я свой звонок Мельникову отложила — не хотела разговаривать с Андреем при ней. Зачем ей знать, к каким методам я прибегаю, чтобы получить нужную мне информацию.
У дома Ксении я чуть снова не остановилась около той лужи, в которую вляпалась. Увидела ее в последний момент и то случайно.
Мы поднялись в квартиру, и я с первого взгляда поняла, что здесь кто-то побывал без нас — тумбочка у зеркала была опрокинута. Ксения не имела к этому никакого отношения — была удивлена не меньше моего.
— Таня… — прошептала она, но я осторожно прикрыла ей рот.
Я жестами показала ей, чтобы она стояла и никуда не двигалась, а лучше присела. Сама, вынув из-за пояса пистолет, который теперь постоянно носила с собой, на цыпочках стала продвигаться по коридору.
Было тихо. Скорее всего, воры или вор уже ушли, но все равно надо было осмотреть комнаты. Я осматривала метр за метром. Вот зал. Дверь открыта, и все пространство как на ладони. Никого.
Дверь в комнату закрыта. Я приблизилась к ней, встала немного сбоку, перевела дыхание, а потом развернулась и ударила ногой в дверь с такой силой, что она открылась и стукнулась ручкой о внутреннюю стену, произведя при этом страшный грохот. Тоже никого.
Я осмотрела ванную, туалет, кладовку и, к счастью, никого не нашла.
— Все в порядке. — Я подошла к притихшей Ксении, убирая пистолет обратно.
— Какой же это порядок? Не понимаю, кому что у меня могло понадобиться.
— Не забудь, в твой дом в Мырине тоже залезали. Наверное, неспроста, — сказала я Ксении уже из кухни и спросила: — Посмотри, пропало что-нибудь? Будем милицию вызывать?
Ответа не последовало. Я вернулась в зал и увидела, как Ксения бегает по комнатам и заглядывает в каждый угол.
— Понять не могу. Ничего не пропало. Все на месте, только перевернуто, — говорила она.
— Не торопись, смотри хорошенько.
Я снова пошла на кухню и села там покурить. Кто-то у Смолькиной что-то ищет. На ограбление действительно не тянет. Больше похоже на обыкновенный обыск. А что у нее искать? Кажется, и сама Ксения не знает ответа на этот вопрос.
Связаны ли эти обыски с убийствами? Наверняка. Не может быть таких — просто невероятных! — совпадений.
Вошла запыхавшаяся Смолькина и наконец догадалась снять плащ.
— Все ценное на месте.
— Что ты имеешь в виду?
— Телевизор, магнитофон, видеомагнитофон. Даже в вазочке колечки и сережки мои золотые лежат. А вот книги все выкинуты, перевернуты. Из стола тоже все содержимое выгребли.
— Значит, есть у тебя, Ксения, что-то такое ценное, о чем ты не догадываешься или забыла, но что надо тому, кто устроил у тебя вот этот бардак.
— Ну и что же это такое?
— Надо тебе хорошенько подумать, — серьезно сказала я.
— Сейчас у меня это не получится. Я вообще не понимаю, чем я так прогневила бога, что он мне столько всего на голову обрушил. — Ксения вся тряслась, и я поняла — еще секунда, и у нее начнется истерика.
Я полезла в холодильник в поисках такого хорошего успокаивающего средства, как какой-нибудь крепкий напиток. Но пока вынимала бутылку и отвинчивала пробку, стало уже поздно.
Смолькина начала реветь и причитать. Ее можно было понять. Такое нервное напряжение не каждый выдержит. То она узнает, что Олег чуть не погиб, то в собственном доме надежности нет.
Я поднесла к ее губам стакан и велела выпить, но Ксения оттолкнула мою руку. Стакан вылетел из пальцев, стукнулся о стену и разбился. Ксюша, кажется, даже не услышала этого.