Следы в пустыне. Открытия в Центральной Азии
Шрифт:
— А есть ли какие-нибудь недостатки у политических перемен? — спросил я.
Иктамер и Байяр согласно кивнули. Первой ответила Байяр:
— С тех пор как закрыли колхозы, на 100 километров в округе не найти ни врача, ни школы. Летом наши дети помогают ухаживать за скотом; зимой они ходят в школу в городе Улджи, а она очень дорогая. И больше нет пенсий для стариков. Нам остается только надеяться, что кто-нибудь из наших детей останется с нами, когда они вырастут.
Иктамер добавил:
— Что еще хуже — это больше нет продуктовых магазинов, так что если придет дзуд(стихийное бедствие, бескормица), непонятно, как выживать. Когда бывает белый дзуд,выпадает много снега; при железном дзудетающий
Когда несколько лет назад случился белый дзуд,Иктамер потерял несколько сот животных из своего стада, но, если бы не общественные запасы, потерял бы еще больше. Мне вспомнились многочисленные скелеты коней, ослов, верблюдов и овец, на которые падал взгляд, когда мы пересекали степи провинции. Жизнь и смерть в Монголии сплетены в замысловатый узор.
Иктамер с гордостью поведал нам легенду о Чин-гизхане, которая придает ему бодрости в тяжелые времена:
— Однажды наш мудрый предок призвал к себе своих четырех сыновей и дал каждому из них по стреле, велев сломать ее. Сыновья без труда справились с задачей. Затем хан связал четыре стрелы вместе и приказал им сломать всю связку. Никто из них не сумел этого сделать: связка стрел оказалась сильней, чем самый сильный из его сыновей [26] . То же относится и к нам: каждый в одиночку слишком слаб, зато вместе мы выстоим и в самый жестокий дзуд.
26
Этот исторический анекдот можно найти в книге: Erich Haenisch (ed.), Diegeheime GeschichtederMongolen, стр. 3; там он приписывается не Чингиз-хану, а некой мифической прародительнице. Однако сам анекдот, по-видимому, старше: он присутствует в дохристианских скифской, согдийской и иранской мифологиях, а также в баснях Эзопа. См. Ata-MalikJuvaini, The History of the World — Conqueror (1958), Vol. I, p. 41; Маршак Б.И. Легенды, сказки и басни в искусстве Согдианы (2002), p. 89f; and Renate Rolle, Die Welt der Skythen (1980), p. 145.
Другой серьезной заботой семей, подобных этой, является отношение правительства к образу жизни кочевников. Власти поощряют земледелие и разведение скота в районах естественных пастбищ ради снабжения городов мясом. Животных содержат на ограниченных площадях, а собственники получают исключительные привилегии. Иногда пастбища и даже источники воды обносятся изгородями из колючей проволоки. Также ходят слухи, что правительство намерено провести приватизацию земли в этих местах. Такой закон о земле категорически противоречит традиционному образу жизни кочевников и самобытности Монголии.
После завершения трапезы в юрту Иктамера зашел его сосед Арслан, оставив своего охотничьего беркута привязанным снаружи. В отличие от Иктамера с его круглым монгольским лицом, черты Арслана выдавали тюркское происхождение. На узком лице выделялись нос с горбинкой и густая клиновидная бородка. Он был чем-то похож на собственного беркута. В качестве приветственной церемонии мужчины протянули друг другу свои табакерки, из которых каждый взял по щепотке нюхательного табака. Потом Арслан рассказывал о своей работе с орлами:
— Приучение орла к охоте занимает шесть месяцев и происходит очень напряженно. Мы ловим молодых птиц сетью, а взрослых — используя ягненка как приманку. Ловим только орлиц: они сильнее и агрессивнее, чем самцы. Затем старшие в семье женщины осыпают пойманную птицу совиными перьями: совы обладают отличным зрением, и они — умелые охотники. После этого начинается обучение. Для начала птица должна привыкнуть ко мне и людям вообще, поэтому ночь она проводит в гере.Недавно
Мы вышли из гера, чтобы поближе взглянуть на беркута Арслана. Хотя беркуты живут до 30–40 лет, обычно их отпускают на свободу в возрасте 12, самое позднее 15 лет, чтобы они могли найти себе пару. Иктамер собирался вернуть своей орлице свободу в сентябре следующего года в районе, богатом дичью. По таким случаям устраивают праздники и забивают для орлицы овцу. Продержав птицу несколько дней без пищи, ее отпускают с вершины одинокой горы. Оголодав, она сразу устремляется искать себе добычу. В это время семья откочевывает к зимнему становищу, чтобы орлица не смогла вернуться. Расставание всегда бывает болезненным.
— Когда я отпускаю беркута — это как расстаться с ребенком, — говорит Иктамер.
— В нашей провинции, — подхватывает Арслан, — около 400 семей держат ловчих беркутов. Каждый год мы встречаемся на открытии охотничьего сезона, который длится с 10 октября по 10 марта, отмечая его особым праздником. Мы участвуем в различных состязаниях, устраивая их в честь Чингизхана, который был страстным беркутчи.
Действительно, в жизни монголов и казахов беркут играет важную роль. Эта птица — не просто охотник, но и символ мужской силы, как это можно заключить хотя бы из ритуального «танца беркута», который исполняют борцы после каждой одержанной победы.
Они торжественно описывают круги, то поднимая, то опуская руки, имитируя движениями полет орла. Шаманы и шаманки носят головной убор из орлиных перьев, считая, что так облегчают полет души в невидимые миры. Раннее искусство западных монголов и южносибирских кочевников показывает, как высоко оценивали они орлов. На многих старинных пряжках и пластинах изображены беркуты или грифоны, нападающие на оленя, яка или лошадь: хищная птица набрасывается на травоядное животное подобно тому, как монгольские орды тысячелетиями нападали на китайских земледельцев.
К сожалению, сопровождать Арслана и Иктамера на охоту нам не удалось, так как сезон еще не начался. Начать охоту раньше, чем позволяет обычай, — значит нарушить табу, которое постановляет, что никто не имеет права охотиться больше, чем это необходимо для выживания. Однако они с радостью были готовы показать нам полеты птиц. Они оседлали своих коней и привязали к держателям на седлах Т-образные деревянные упоры для рук. Затем двинулись к каменным башенкам, на которых сидели орлицы. Старший сын Иктамера подхватил птиц и посадил их на толстые рукавицы охотников, положивших руки на упоры. Они галопом проскакали по гребню ближайшего холма и вскоре вернулись: человек, лошадь и птица, составляющие единое целое, напоминающее крылатого кентавра (орлицы балансировали, слегка взмахивая крыльями). Наездники остановились, сняли с голов орлиц колпачки и подняли руки. Беркуты расправили крылья, достигающие в размахе более двух метров, и взмыли в воздух. В поисках возможной добычи они медленно описывали круги над нашими головами, их величественные силуэты четко выделялись на фоне голубого неба. Когда охотники позвали птиц пронзительными криками, те сложили крылья и камнем упали вниз со скоростью более 100 км/ч. В нескольких метрах над землей они вновь раскрыли крылья, выровняли полет и шумно приземлились на вытянутые руки наездников: прекрасный пример взаимопонимания между птицей и человеком.