Слепая надежда
Шрифт:
Никогда не думал, что прикосновение моего омаа кому-то может доставлять удовольствие. С трудом заставляю себя остановиться. Это ведь, наверное, почти измена.
Лия слегка постанывает, закусив во сне губу, слишком живо напоминая, что сам я сегодня разрядки не получил. Хочу поцеловать, почти невыносимо. С пальцев и ладоней сочится омаа, ощущаю его на губах, никак не соображу — это мне удается настолько хорошо контролировать, или он действительно не оставляет на императрице никаких следов?
«Что там снова стряслось?» — долетает недовольный вопрос Ивена, возвращая к реальности, охлаждая потоком ледяной воды.
«Спит», — отвечаю.
«Снова истерика? Чего ж ей еще не хватает? Или критические дни на подходе?»
«Тяжело с непривычки».
«Командовать-то? Ничего, к хорошему быстро привыкают».
Кто бы говорил. Молчу, нет желания спорить.
«Ты что там омаа распустил?» — хмыкает. Хотя видно ему быть не должно, не заметно, чтобы изоляция нарушалась. Значит, просто наобум наступает.
«Пробовал очистить ауру», — отвечаю спокойно.
«Получается?» — в вопросе явное любопытство. Я бы еще разок с тобой в спарринге постоял, на этот раз парой ударов не ограничился бы. Наверное, хорошо, что сейчас нет такой возможности.
«Пока да.»
«Ну очищай», — хмыкает, уходя из контакта.
Уже. Ровный синий свет влечет до покалывания в ладонях, до тугого кома в животе. Я так не смогу. Прости, Ли.
Аккуратно поднимаю на руки, отношу в спальню. Еще раз просматриваю, нет ли ожогов. Укрываю. Спокойной ночи, моя госпожа.
ГЛАВА СЕМЬНАДЦАТАЯ
Ноэлия
Не могу уснуть. Кручусь, вспоминаю ворвавшееся в сон прикосновение омаа. Снова и снова напоминаю себе: Дарсаль предан императору и будет делать только то, что тот прикажет. Помогает все хуже.
Кажется, целую ночь верчусь, желаю чувствовать эту горячую энергию везде — в особенности там, где не хочу ощущать руки законного мужа. И прочие части тела... И постоянно себя одергиваю. Думаю о состязаниях, о разговоре с Терой и гипотезах Пени. И только под утро, кажется, забываюсь сном, насквозь пропитанным бело-голубым светом.
Снится что-то тревожное. Не то врачебный кабинет, из которого безумно хочется сбежать, но ноги приросли к полу и не движутся. Не то тюремная камера, в которой сидит Слепой. Бросаюсь к нему, но это не Дарсаль, начинаю пятиться, да только сзади кто-то подталкивает, кричу, вырываюсь, пока, наконец, не успокаиваюсь в родном омаа. А потом снова из приграничных туманов выплывают пугающие картины, взбесившийся робот, растерзанный охранник. И так по кругу. Сигнал к завтраку звучит почти облегчением. До чего же кошмарная ночь.
— Дарсаль, — зову спросонья. Почти сразу появляется. По-моему, под глазами тоже тени залегли, только свет мешает как следует рассмотреть.
— Да, моя госпожа?
— На завтрак идем?
— Императора там не будет, моя госпожа.
— Почему?
— После случившегося сегодня целый день все будут заняты... усилением охраны.
— Так... ммм... хорошо, тогда пусть нам несут.
Дарсаль кивает, передает мои пожелания. Иду привести себя в порядок. Значит, сегодня у нас свободный день? А может, и ночь тоже?
Замечательно, схожу в библиотеку. И еще жуть как хочется снова побывать на тренировке. Но сначала — поговорить. Пытаюсь вспомнить все, о чем собиралась расспросить.
Завтракать почему-то уходит к себе. Зря я это вчера начала... а может, и правильно. Мне кусок в горло не идет, почти ничего не съела. Размышляю, как заснула у него в кровати, а вдруг свидание сорвала? Убеждаю себя, нельзя лишать его тех скудных крох личной жизни, которые остаются от службы и необходимости возиться со мной. Да только что мне делать с моим сердцем, которое готово убить любую, кто на него посмотрит и тем более всех тех, на кого смотрит он?!
Дарсаль появляется у своей двери, когда служанки убирают со стола.
— Император ничего не передавал? Планы не изменились?
— Нет, моя госпожа.
Киваю. Молчим. Поселилась между нами какая-то неловкость и отчужденность. Наверное, уже навсегда. В мыслях все совсем не так — а наяву не представляю, с какой стороны к нему теперь подойти. Если бы он знал, о ком я думала! Может быть, не был бы таким отчужденным?
А вдруг наоборот, знает? И не хочет, чтобы это сказалось на карьере?
Дарсаль, похоже, намерен тихо исчезнуть, но я не могу его отпустить, не выяснив!
— Я вчера... собиралась с тобой поговорить. Но не дождалась, — улыбаюсь. А то откуда-то дурацкие слезы набежать пытаются.
Дарсаль кивает. Решительно направляюсь к нему, в ту комнату, которую условно можно назвать гостиной. Усаживаю в кресло возле горящего камина, сама забираюсь в соседнее. Подбираю ноги.
— Нас ведь не слышно?
— Нет, моя госпожа. Немного видно... и то не для всех.
— Скажешь, если кто-нибудь решит понаблюдать?
— Хорошо, моя госпожа.
— Дарсаль, — начинаю с того, что больше всего зудит в мозгу, колет в сердце. — Император просто... совет дал? Или ты должен выполнить распоряжение?
— Советами императора не пристало разбрасываться.
— Зачем он так? — шепчу.
Дарсаль молчит. Все подбираю слова, никак не найду, но желание узнать оказывается намного сильнее.
— Ведь у тебя... кто-то есть? — спрашиваю едва слышно. Почти ощущаю на себе взгляд, кажется, даже прикосновение омаа.