Слепая надежда
Шрифт:
— А квестор, который ездил?
— Не знаю, что с ним случилось. Запретили выяснять.
— И ты не пытался?
— Когда тебя каждый день прочесывает ментальщик, не попытаешься, — отвечаю мрачно. Аура Ноэлии вспыхивает удивлением. Ты же не думала, что меня разок проверили, и все?
— Что еще знаешь? — спрашивает.
— Ничего. Мне пришлось выбирать между прошлым и будущим. Я выбрал служение императору.
Все равно другого выхода не было.
Ноэлия
Последние слова остужают, заставляют вздрогнуть. Почему все время хочется забыть, что передо мной человек, которого с детства программировали быть преданным императору? Вопреки семье, вопреки всему!
— Ты отрекся от них? — вырывается быстрее, чем успеваю сдержаться. Дарсаль вспыхивает на миг, как-то целиком, словно омаа отовсюду вырывается. Потом горящими остаются лишь глаза:
— От меня этого не требовали. Только не копаться в прошлом. Верить, что так было нужно. Что решение императора Андрилиара справедливо.
Боюсь спросить, верит ли. Боюсь услышать очередное подтверждение его безоговорочной верности императору. Всем императорам.
А еще вспоминаю незнакомку с запиской. Там речь шла о приезде предыдущего повелителя Айо, и я решила, конечно, что имеется в виду свадьба. Ведь императоры редко когда приезжают второй раз — в случае каких-нибудь непредвиденностей. Вроде необходимости повторной женитьбы. Или вот прилета инопланетного корабля. Только не помню никакой пышной процессии. Хотя, может, просто маленькой была, не отложилось. Мадам Джанс говорила, много женщин понесло.
Но Дарсалю решаю об этом не напоминать. Слишком уж ярко вспоминается, как он отобрал листок бумаги.
Дарсаль
Аура Ноэлии вмиг меняется, становится холодной, даже отчужденной. Один из тех редких случаев, когда сложно соотнести, почему. Зря я, наверное, ей все рассказал. Долго молчит, успеваю представить, как возвращаюсь в свою комнату, как выхожу на общий сбор. И, по-моему, принимаю решение. Я здесь не останусь. Куда угодно, хоть на границы, лишь бы не очередное разочарование и унижение.
— А если была бы возможность? — спрашивает внезапно, пытаюсь сообразить, о чем. — Ты не стал бы ничего выяснять?
Да какое ей дело?
— Что вы хотите узнать, моя госпожа?
— Просто хочу понять. Я бы все на свете отдала, чтобы выяснить, где моя семья. Но у меня вообще никаких зацепок! А у тебя есть. И ты готов от них отказаться? От предложений Шарассы, от...
— Шарассе нельзя верить! — отвечаю резко.
Ноэлия странно вздрагивает, замолкает, даже будто вжимается в кресло. Омаа срывается с глаз и губ, вибрирует в голосе:
— Сделки с ней не принесут добра. А в одиночку мне не справиться. «Все на свете», Ноэлия, слишком громкие слова. За возможность узнать я отдал бы многое. Все, что есть у меня моего. Но не жизнь единственного друга. Не... мою императрицу.
Поднимаюсь, отхожу к окну, заставляя омаа уняться. Над Хадрамом разгорается день. верховные и император по-прежнему в подвалах. На всякий случай окидываю взглядом пространство. Стражи начинают настораживаться, ощущаю легкие прикосновения их энергий, пока вопросительные. Отвечаю привычным знаком «порядок». Пора заканчивать разговор.
От Ноэлии четкие порывы подняться, приблизиться. Но аура остается на месте.
Возвращаю себя в норму, заглядываю в свою старую комнату среди комнат прочих Стражей. Недолго мне тут оставаться, наверное.
Ноэлия все-таки поднимается, подходит. Прикасается к руке, вызывая еще один горячий всплеск. Но на этот раз держу эмоции в узде. И так слишком много открыл.
— Спасибо за доверие, Дарсаль, — произносит тихо, едва слышно. Желаю обернуться, но удерживаюсь на месте. Порывается что-то добавить, мысли ощутимо клубятся, сплетаются с невысказанными эмоциями, но так и не принимают окончательной формы.
Не знаю, что хочу услышать. Что она никому не расскажет? Что справимся без Шарассы? Все это неправильно и, по большому счету, невозможно.
— Пора заканчивать разговор, моя госпожа. Стражи начинают проявлять интерес.
Ноэлия
— Им же нас не видно?
— Не видно. Но особо яркие отголоски могут долетать.
— Когда я... в твоей спальне... — смущаюсь, так тяжело вспоминать этот приступ рыданий. Отпускаю руку Дарсаля, которую по-прежнему сжимаю.
— Спальня закрыта сильнее. Там вас вижу только я... благодаря настройке.
Ох, как-то мне не хочется это обсуждать. Дарсаль вдруг добавляет:
— И мы уже долго беседуем.
— Я что, не имею права поговорить со своим Стражем? — возмущаюсь.
— Это ваше полное право, моя госпожа. Но длительные скрытые разговоры не могут не настораживать. Если заинтересуется император, вам придется рассказывать ему.
Да уж, а соврать мне не дадут.
— Хорошо, — вздыхаю, возвращаюсь обратно в кресло. — У меня еще один вопрос. Расскажи про туманы. Ты говорил, когда я стану императрицей... смогу узнать больше.
— Туманы — энергетическая граница. Они обеспечивают разделение Айо и Йована. Я не уверен, что именно могу рассказывать, моя госпожа. Мне кажется, с таким вопросом лучше обратиться... наверное, к эру Мирию.
— Хорошо, — соглашаюсь. Столько эмоций от разговора! И каким-то образом нужно все их спрятать, хотя я даже разобраться в них не могу. — Что там с эрами Базиром и Юраем?
— Эры с удовольствием составят вам компанию и ответят на вопросы, моя госпожа.
ГЛАВА ВОСЕМЬНАДЦАТЬ