Слепая вера
Шрифт:
– Мне все равно, почему это случилось, – сказала Чантория. – Чудо остается чудом, и я думаю, что это знак.
– Знак?
– Спасение Кейтлин означает, что она хочет сохранить нашу семью.
Траффорд был потрясен.
– Скажи, что ты шутишь, – только и смог вымолвить он.
– Я говорю совершенно серьезно. Она еще здесь, потому что хочет спасти наш брак.
– Чантория, Кейтлин еще и годика нет. Она не может хотеть ничего, кроме очередной порции еды.
Траффорда ужаснуло то, какое направление приняли мысли его жены. Событие, которое, казалось бы, должно было навсегда излечить ее от фальшивой своекорыстной «духовности», только усилило ее тягу к ней.
– Наша дочь сегодня жива лишь благодаря вмешательству науки, созданной человеком, – твердо произнес он. – Ее спасение не может означать, что она хочет сохранить нашу семью.
– И все-таки я против развода. Только не теперь. Только не после того, что мы пережили вместе.
Но Траффорд по-прежнему хотел развестись. Ему нужна была свобода, чтобы читать и учиться – сейчас это стало его страстью. Каждая минута реальной жизни, посвященная унылым будничным хлопотам, была потеряна для поисков знания и плодотворной работы воображения, которым он предавался с негаснущим пылом.
Он хотел уединения и времени для сосредоточенных занятий. Если они с Чанторией разведутся, он все это получит. Из-за ребенка квартира достанется ей, а ему придется искать крышу где-нибудь в другом месте. Большинству мужчин такая перспектива внушала ужас: проблема нехватки жилплощади стояла остро, и мужчины-одиночки чаще всего находили себе приют в общежитии или, если повезет, в дешевой гостинице. В смысле бытового комфорта это было бы для Траффорда серьезной переменой к худшему: хотя в квартирках для семейных вечно царили теснота и сырость, а в грязных подъездах кишели крысы, по сравнению с крошечными пластмассовыми клетушками, которые предлагались в дешевых гостиницах, и набитыми до отказа спальнями общежитий они казались настоящими дворцами. Но Траффорд не искал комфорта для тела – ему нужен был комфорт для ума и души. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Пусть ему дадут узкую койку в переполненной спальне, где хозяйничают тараканы, лишь бы он мог отгородиться там от всего мира, настроив свой интернет-приемник на какую-нибудь безликую музыку в стиле нью-эйдж, и отправиться в путешествие по огромной неисследованной вселенной истории, науки и литературы.
Кроме того, он был влюблен в Сандру Ди.
После той публичной исповеди, когда Чантория назвала со сцены ее имя, Траффорд воздерживался от посещения персонального сайта Сандры Ди. И все-таки она продолжала занимать его мысли, а то, что во время последнего физиприса она выглядела очень сердитой и упорно избегала его взгляда, только усилило его одержимость. Все героини романов, которые он брал у Кассия, казались ему похожими на нее. Элизабет Беннет была Сандрой Ди, возлюбленная Хитклифа Кэти была Сандрой Ди, Анна Каренина, Джульетта и Офелия – все они были Сандрой Ди. Ее облик принимали даже исторические фигуры, о которых он читал: и у первооткрывательницы радия Марии Кюри, и у борца за права женщин Эмили Панкхерст, и у Елизаветы Первой были те же черты лица, что и у Сандры Ди.
– А я считаю, что надо действовать по плану, – сказал Траффорд Чантории. – В конце концов, мы уже объявили о разводе, и вообще…
– Подумаешь, – ответила Чантория. – Многие пары сходятся и расходятся по два раза в месяц.
– Мы не они. Раз начали, надо закончить.
– Ты меня больше не любишь? – спросила Чантория, и глаза ее наполнились слезами.
– Чантория, мы оба согласились на развод. Ты тоже меня разлюбила.
– Но эти последние недели снова нас сблизили!
– Только потому, что мы боялись за дочь.
– А я… я думала, что не только…
И полились слезы. Чантория плакала
– Не плачь, – сказал он, обнимая ее. – Давай подождем денек-другой, а там посмотрим.
– Мы нужны Кейтлин, – всхлипнула Чантория. – Она хочет, чтобы мы были вместе.
24
Вся жизнь Траффорда и Чантории в Башнях Вдохновения изменилась до неузнаваемости. Когда корь пощадила Мармеладку Кейтлин, Траффорд стал бояться, что другие родители возненавидят их за такое везение, и у него камень с души упал, когда эти страхи не оправдались. Наоборот, их с Чанторией вдруг принялись превозносить как людей, особо отмеченных Господом.
Все началось с того, что на первой же после снятия карантина публичной исповеди отец Бейли торжественно объявил о чудесном спасении Мармеладки Кейтлин с церковной кафедры.
– Как известно всем вам, – сказал он, – на наш район только что обрушилась жесточайшая небесная кара. Но Господь в своей безграничной мудрости сохранил жизнь одному ребенку. Я хочу уверить вас в том, что все ушедшие дети теперь живут в ней. И я говорю всем осиротевшим матерям и отцам из Башен Вдохновения: когда вы видите Мармеладку Кейтлин, постарайтесь разглядеть в ней частичку того или той, кого вы потеряли, но кого непременно обретете снова. Нам неведома цель Господа, спасшего Мармеладку Кейтлин, но мне думается, что он спас ее ради какого-то высшего назначения, пока еще сокрытого от нас.
Бейли простер руку туда, где сидели Траффорд с Чанторией.
– Лелейте ее, Чантория, защищайте ее, Траффорд, ибо она воистину благословенна, а с нею вместе, как ее родители, благословенны и вы оба. Так что не будем больше вспоминать о разводе! – добавил он. – Бог-и-Любовь спас вашу девочку. И спас не просто так. Он возлюбил вашу семью. Он поверил в вашу семью. Идите домой с миром! Танцуйте так, словно никто вас не видит, пойте так, словно никто вас не слышит, а ночью займитесь любовью так, словно это у вас впервые.
Нежданно-негаданно Траффорд и Чантория стали местными знаменитостями. Теперь вся женская компания, в которой Чантория раньше была сбоку припека, набивалась к ним в гости. Каждый, о ком отец Бейли считал нужным упомянуть во время проповеди, автоматически становился важной персоной, которую следовало всячески ублажать. Та же Незабудка навещала их ежедневно, объявив в своем видеоблоге, что Чантория – ее новая лучшая подруга.
– Может, попросить Лексуса заскочить к вам и посмотреть, что у вас с душем? Я знаю, твой Траффорд не слишком большой умелец по этой части, благослови его Бог, а Лексус наверняка смог бы все починить.
Незабудка всегда норовила взять Мармеладку Кейтлин на руки и потискать ее, повторяя снова и снова, что возня с этой малышкой помогает ей переживать утрату Сникерса.
– Я просто знаю, что мой Сникерс и ваша Мармеладка Кейтлин стали бы самыми-самыми лучшими друзьями, – сказала она однажды, вытирая слезы. А потом многозначительно добавила: – У Кейтлин есть крестная мать?
– Только Куколка, – призналась Чантория с некоторым смущением, потому что Куколка была крестной матерью всех детей в доме. Наверное, если бы Чантория приложила к этому больше стараний, она могла бы подыскать для дочки и еще кого-нибудь: ведь от приглашенной на эту роль не требовалось ничего особенного, разве что напиться на крестинах. Но когда родилась Кейтлин, Чантория не стала обращаться к соседкам с этой просьбой из боязни, что ей откажут. Да и теперь у нее не хватало духу задать прямой вопрос.