Слепая зона
Шрифт:
– Стой под навесом! – услышала я.
Хлопнула дверь машины, и капитан зашлепал прямо по лужам, на ходу открывая громко щелкнувший зонт. Капли неровно забарабанили в натянутую ткань, и мы побрели к машине, пытаясь одновременно уместиться под ненадежной защитой.
– Хорошенькую погодку вы выбрали для прогулок, Максим, – проворчала я, оказавшись в теплом салоне.
– А здесь не капает, – с философским спокойствием отреагировал на мое ворчание Дежин, поворачивая ключ зажигания.
Машина послушно рыкнула и покатилась вперед.
– Куда вы меня везете?
–
– Что? – нахмурилась я.
– Света, не бойся. Он – врач. В некотором роде.
– Я не боюсь! И что значит – в некотором роде?
Капитан меня смущал и злил. А я смущала и злила его. Куда подевалась простота и откровенность, с которой мы общались в тот единственный раз у него дома, не знаю, но теперь между нами все время висела неловкость. И еще – несколько смертей. И непонятные шакалы-невидимки.
– В некотором роде, потому что он не работает с живыми людьми. Он судебно-медицинский эксперт. Танатолог.
– Тана… Смертевед?
Максим усмехнулся. Не фыркнул, не издал ни звука, но я почувствовала его усмешку так ясно, словно смогла ее увидеть.
– Смертевед… А что? Именно так.
– И что ему от меня надо?
Я все еще сердилась. Не люблю сюрпризов. Не люблю неожиданностей. Их в последнее время и так хоть отбавляй.
– Не злись, – прочитал он мои мысли. – Славка – хороший парень, мы с ним давно знакомы. Он занимается нашими трупами из «Уюта» и хосписа.
– Да уж, догадалась.
Дом был новым. Он еще хранил запах краски, едкую вонь пластиковой обшивки и неуловимо-пространное эхо помещения, совсем недавно бывшего абсолютно пустым. Лифт заглотил нас в просторную пасть и вознес на нужный этаж стремительно и бесшумно. Переливчатая трель звонка еще не успела стихнуть, а замок в двери уже тихонько щелкнул.
– Здравствуйте, – прямо с порога поприветствовал меня благодушный басок.
Источник звука находился выше моей макушки, и я невольно задалась вопросом, какого же роста этот друг капитана?
– Привет!
Это уже было адресовано Максиму.
– Слав, это Светлана. Света, знакомься, мой друг, Вячеслав Вощин.
Я приготовилась пожать хозяину руку, но неожиданно тыльную сторону кисти обдало теплое облачко выдоха и коснулись сухие горячие губы. Я вздрогнула и попятилась, натолкнувшись на твердокаменный, обтянутый толстовкой торс капитана.
– Очень приятно! – не заметил моего смущения Вячеслав. – Прошу вас…
Кажется, он попытался взять меня под локоть, но Максим едва уловимо шевельнулся за спиной, и танатолог отступил, шоркая подошвами по полу.
– Мы сами, – подкрепил свое движение словами капитан. – Прямо, Свет, и налево.
Нравилось мне в нем это. Но и бесило. Я не люблю навязчивое желание зрячих подчеркнуть мою беспомощность. Но с какой стати он взялся решать, когда и от кого мне принимать помощь?
Вячеслав Вощин оказался личностью совсем необычной. И дом у него был под стать хозяину. Попав в большую комнату, мы словно вышли на лесную поляну – свежий, веселый запах многочисленных растений заполнял ее немаленький объем, сливаясь с птичьим щебетом – высоким, резким и немного сварливым.
– Что это?
Я замерла у порога.
– А это – мои питомцы. Неразлучники Авель и Каин, – отозвался хозяин леса из глубины комнаты.
– Протяни руку, – шепнул капитан, и я послушно выставила ладонь.
За указательный палец немедленно уцепились острые коготки, я согнула ладонь лодочкой, и в нее скатился суетливый пушистый комочек с быстро трепещущим сердечком под хрупкими, невесомыми перьями. Улыбка сама собой смыла все мое недовольство вечерней прогулкой неизвестно куда. Я повернулась к Максиму, потом – к Вячеславу. Восторг и умиление требовали выхода.
– Чудо какое!
До этого момента я никогда не держала в руках живую, самую настоящую птицу! Попугай вертел головой и что-то выговаривал на своем языке, пронзительно и громко. Второй отвечал из дальнего угла комнаты.
– Вы им понравились! – довольно сообщил Вячеслав и щелкнул языком.
Пичуга выпорхнула из моей руки.
Максим, уже знакомый с моей привычкой исследовать незнакомое помещение самостоятельно, только наблюдал из центра комнаты, усевшись в скрипнувшее кресло. Я ощущала его взгляд, как ощущала бы ладонь под сгибом локтя – расслабленную, но готовую поймать, поддержать в любой миг. Наблюдал за мной и Вячеслав. С веселым любопытством. Он вообще распространял вокруг себя ореол необычной легкости, притом что физически места занимал очень много.
Вдоль стен поднимались открытые стеллажи с книгами – большими томами, с краев полок свисали плети каких-то растений с нежными небольшими листьями. Полки перемежались большими вазонами, и в них росли целые небольшие деревца, некоторые – выше меня ростом. Между двумя такими деревцами втиснулся короткий диванчик, а дальше тянулись все те же стеллажи. Ближе к окну я обнаружила клетку, выгнутые ребра тоненькой решетки образовывали большой купол. Размер клетки потрясал воображение – при соответствующей дверце в нее можно было поместить и меня, и даже капитана! Дальше я обнаружила закрытую дверь и не стала любопытствовать, а легко нашла дорогу к свободному креслу в центре комнаты, лишь чуть-чуть помогая себе тростью – мужчины дышали громко, двигались громко, и ошибиться в их местонахождении было просто невозможно.
Меня окружала атмосфера спокойствия и тихой радости. И здесь живет человек, каждый день имеющий дело с телами умерших людей? Я была немного растеряна. У Максима и Вячеслава оказалось так мало общего, что я засомневалась в том, правильно ли составила мнение об этом человеке.
– Макс, будь другом, сооруди нам чайку? – внезапно предложил хозяин дома. – Вы ведь пьете чай, Светлана?
Я кивнула, стараясь сохранить невозмутимый вид. Капитан напрягся так, что крякнуло плетеное кресло под ним (кажется, такие называют ротанговыми), но спорить почему-то не стал. Молча поднялся и вышел из комнаты.