Слепцы
Шрифт:
– Ты посиди тихонько, подумай, – предложил Рык, – а мы пока послушаем господина менялу. У нас от тебя секретов нет.
– Теперь – нет, – шепнул Щербатому на ухо Враль.
Щербатый вздрогнул и задумался.
– Крыс сегодня обязательно пойдет к даме своего сердца, – сказал горбун. – Засветло он не сунется, а как только стемнеет – сразу и пойдет.
– Точно? – спросил Кривой.
– Точно, – ответил горбун бесцветным голосом. – Если он не придет, то больше никогда не увидит ее.
– Уезжает?
– Умирает. Сегодня
Хорек хотел спросить, как так вышло, как совпало, что именно сегодня заболела та неизвестная баба, но передумал: что-то странное было в голосе менялы и в молчании ватажников.
Потом. Можно будет спросить Деда или Кривого. Потом.
– Обычно Крыс появляется из норы в маленькой забегаловке за Храмом Огненной Девы. Иногда – из дома в квартале суконщиков. Совсем редко – из подвала в Храме Сторожей. Есть еще выход над выгребной ямой, но туда он не полезет, это точно. Только если выхода совсем уж не будет, – горбун погладил столешницу перед собой обеими руками.
– Еще есть в колодце! – подал голос Щербатый. – Колодец с другой стороны квартала суконщиков. Там тоже есть выход. Неудобный, проход к нему почти обвалился, но протиснуться можно.
Враль одобрительно похлопал его по плечу.
– Даже если он есть, – сказал горбун. – Не полезет Крыс через него. А если полезет, то новый мост все равно не обойдет.
– Куда не обойдет? – спросил Щербатый.
– Когда к Болотному кварталу пойдет, – пояснил горбун.
– Не обойдет, – подтвердил Щербатый. – Хоть так, хоть так, а пойдет он мимо «Сломанного ножа», лавки травника и оттуда – на мост.
– Ждать его возле моста? – Рык подвинул светильник ближе к меняле, чтобы видеть выражение его лица. – Там есть где укрыться? И как мы потом сюда попадем?
– Значит, нужно будет сделать так, – сказал горбун. – Дождь до ночи не закончится, Крысу под дождем тоже гулять не больно-то хочется – ближе всего к мосту дом суконщика. Как только он выйдет…
Старый Крыс полагал, что осторожность не бывает лишней. Поэтому, даже совершая глупый поступок – а что может быть глупее, чем выходить под открытое небо, – Старый Крыс все обдумывал, гонял кого-нибудь из своих охранников вперед осмотреть дорогу, сам выходил только в сопровождении четверых и возле выхода из подземелий всегда оставлял еще четверых, на всякий случай.
Никто и никогда даже не пытался на Крыса напасть, но все равно он раз за разом отправлял вперед дозорного и ходил только с охранниками.
И в этот раз – тоже.
Несмотря на то, что торопился, что очень торопился, он, как обычно, дождался, когда вернулся дозорный и сообщил, что от моста до самого дома – пусто. Старый Крыс снова отправил дозорного вперед, натянул на голову капюшон кожаного плаща и вышел под
Охранники специально учились владеть парными кинжалами. И специально готовились, в случае необходимости, закрыть Старого Крыса собственными телами. Толстые кожаные куртки с железными пластинами на груди и спине должны были защитить и самих охранников, и того, кого они охраняли.
В общем, так оно и произошло.
Дозорный с железным фонарем в руке, дожидавшийся остальных перед старым мостом, вдруг фонарь выронил и упал лицом вперед, прямо в лужу. Фонарь загремел и погас. Охранники не смогли увидеть болт, торчащий из спины дозорного, но сообразили, что ничего хорошего это падение обозначать не может; отбросили свои фонари, чтобы не выделяться в темноте, тесно обступили Старого Крыса и чуть не силой поволокли его назад, к дому суконщика.
Крыс ругался вполголоса, сгоряча даже чуть не ударил ближайшего охранника в лицо, но быстро взял себя в руки и побежал вместе со всеми. Он очень хотел повидать свою любовь. В последний раз. Но помочь ей Крыс все равно бы не смог, а умирать впустую он не собирался. И вообще умирать.
Поэтому бежал в темноте, не разбирая дороги, влетая в лужи, оскальзываясь в грязи или дерьме и обещая себе мысленно, что найдет того, кто осмелился на него напасть. Обязательно найдет. И тогда…
Охранник, бежавший справа и чуть сзади Крыса, вдруг вскрикнул, попытался схватить того за руку, но Старый Крыс вырвался и побежал быстрее.
Охранник исчез в темноте. Сначала он замедлил бег, хромая и держась рукой за бок, зажимая пальцами жесткое оперение болта, пробившего куртку и ребра. Потом совсем остановился, тяжело дыша, глотая влажный воздух и слепо водя в темноте перед собой кинжалом. Он дышал слишком громко, чтобы услышать, как сбоку, почти вплотную, подошел кто-то, осторожно ступая по лужам.
Топор, ударивший охранника в голову, был повернут обухом, но это ничего не меняло: охранник умер сразу. Просто лезвие не застряло в кости, и не пришлось тратить время на то, чтобы высвободить его.
Скоро дом суконщика, скоро, успокаивал себя Старый Крыс. Вот сейчас до перекрестка, потом свернуть направо, а там уже рукой подать. Нужно будет ударить в дверь условным стуком, она откроется – и можно будет почувствовать себя в безопасности. Там, за дверью – еще четыре портовых головореза. И двое стоят в тоннеле перед лазом в подвал дома, охраняя изнутри.
Дверь в доме Крыс приказал поставить дубовую, оковать ее самым лучшим железом. И в тоннель лаз закрывался люком из дубовых досок, снизу перекрывался толстенным железным засовом, так что достаточно только спуститься, чтобы оказаться вне досягаемости для любого врага.