Слепцы
Шрифт:
Не прозвучала ли в её голосе тончайшая дрожь?
– И, когда он погиб, вы находились в кельях успокоителей?
– Да. Вам несложно будет удостовериться в этом.
– А как сложно нам будет, – прогромыхал каратель, – удостовериться в том, что ты не участвовала в заговоре с целью убийства Мастера?
Даст произнес это немного театральнее, чем получилось бы у Кальпурнии, но Торму проняло. Костяшки её сплетенных пальцев побелели, и женщина надолго закрыла глаза.
–
На несколько секунд повисло молчание. Шира пыталась обдумать слова Тормы, взвесить их и понять, звучит ли в них правда – или же попытка скрыть преступление.
– Ведущий каратель Даст, продолжите здесь.
Тот бросил на Кальпурнию угрюмый взгляд. Отвернувшись от Даста и Иланте, арбитр-сеньорис жестом указала Бруинанну и Реде присоединиться к ней в оранжерее.
Осмотревшись, Шира поняла, почему Торма приходила сюда очистить мысли. Единственным сиденьем в оранжерее оказался блок грубого белого камня возле крошечного пруда; наверху глыбы было вырезано небольшое удобное углубление. Дорожку, ведущую туда от двери, заглубили на высоту лодыжки и наполнили нежным пружинистым мхом, идеально подходящим для босых чувствительных ног. Весь остальной пол был занят мягким песком и аккуратно выращенными полосками лишайника. Из круглого пруда поднималось скопление лоз, толстых, будто кабели, и покрытых узловатой корой; взбираясь по высоким шпалерам, они выпускали пучки узких блестящих листьев. По вьюнкам сбегал ручеек ароматной воды – затемняя кору, она капала с листвы подобно росе, с легким стуком разбиваясь о поверхность пруда.
– Чего вы хотели, мадам арбитр? – спросил Бруинанн.
Кальпурния не знала, умышленно ли Джоэг выбрал дерзкий тон. Она напомнила себе, что эдил и детектив Реде знают о её истинном положении и о власти Даста над нею.
– Я оставила карателя в спальне для продолжения допроса, – сказала Шира, – и для поддержания впечатления, что мой чин действительно реален.
И зачем она объясняется перед ними? Кальпурния мысленно дала себе пинка.
– Вы дали мне ориентировку на персонал станции, но ничего на Иланте. Сейчас, пожалуйста, быстро пробегитесь по её прошлому и прежних взаимоотношениях с Отранто, которые, видимо, кажутся ей очень важными. Мне казалось, что эта женщина прибыла в Башню на борту Черного Корабля.
– Она, точнее, вернулась на нем, когда судно пришло пополнить запасы, – ответила Реде. – Ранее Торма Иланте служила успокоительницей в Башне. Она была молода, и, разумеется, многие из астропатов, с которыми работала женщина, сейчас мертвы. Но те, кто ещё жив, рады возвращению Иланте, и это лучшие, самые могущественные псайкеры. У неё полно старых друзей в кругу старших астропатов.
– Включая убитого Мастера, – закончила Шира.
– Точно.
– Ей можно доверять? Вы рассказывали, что происходит среди астропатов из-за вопроса о наследовании должности Мастера, поскольку Отранто не озаботился выбрать себе преемника. Есть ли вероятность, что Иланте – марионетка кого-то из них, или наоборот?
Лазка и Джоэг обменялись взглядами.
– Арбитр-сеньорис, – осторожно начала Реде, – могу ли я, со всем уважением, спросить, насколько хорошо вы знакомы с работой успокоителей? Мне представляется, что вы, возможно, неверно интерпретировали часть произнесенного дамуазель Иланте во время разговора.
Кальпурния поразилась собственной вспышке гнева и тому, как быстро он развеялся, оставив лишь тошнотворную нервозность. Шире определенно казалось, что по её коже что-то ползет. На секунду прислушавшись к звуку воды, стекающей в прудик, она вдохнула и выдохнула.
– Я не утверждаю, что безгрешна, – сказала Кальпурния. – Ну, как я вообще могла бы, с моим-то положением? Хорошо, объясните мне, что я неправильно поняла.
Скромная вежливость оказалась правильным выбором: Реде, кажется, немного оттаяла.
– Могу рассказать, мэм, чтобы у вас было представление, но лучше поступить так: попросите об этом саму Иланте. Я думаю, что она нам не враг, и сумеет разъяснить всё лучше меня, чтобы вы разобрались в тонкостях. А ещё лучше…
– А ещё лучше, – довершила мысль арбитр-сеньорис, – чтобы она мне показала.
Большая часть Бастиона Псайкана была перестроена сверху донизу после давнишней катастрофы, превратившей космический форт в безжизненный остов. Порой новые функции помещений имели сходство с прежними – например, старый офис флотского Комиссариата превратился в участок Арбитрес; правда, Кальпурния, или Бруинанн, или кто угодно, называющий участок своим домом, возмутились бы, узнав, что их сравнивают с комиссарами. Жилые отсеки на нижних палубах использовались, в основном, так же, как и раньше, а инжинариум и доки вообще остались прежними: сменились только их хозяева.
Обитатели Башни тоже поменялись. Прогулочные палубы, где под высокими бронированными окнами некогда вышагивали офицеры, теперь были плотно забиты астропатами-хористами, прикованными к лавкам. Слепцам были безразличны виды снаружи.
Бывший командный мостик и стратегиум на вершине донжона были целиком отданы под передовые мастерские для перегонки и смешивания масел и эссенций. Команды младших успокоителей, обученных Тикером Ренцем, трудились над бальзамами, укрепляющими средствами и благовониями, которыми пользовались их старшие коллеги. Эти вещества наполняли разумы астропатов ясностью и энергией, успокаивали душевные раны, оставшиеся после кружения в вихрях варпа.
Под мастерскими находились отдельные каюты, когда-то предназначавшиеся для капитана-привратника и его домохозяйства; они обернулись кладовыми, полными ящиков и стеллажей. Часть старых артиллерийских погребов переоборудовали в дополнительные апотекарионы, крайне необходимые на станции, основная деятельность которой так серьезно сказывалась на персонале. Странно было видеть ряды носилок в проходах или возле реечных конвейеров, некогда использовавшихся для транспортировки громадных снарядов к орудийным батареям или контейнеров с зенитными боеприпасами – к турелям секторной обороны.