Слепец
Шрифт:
– Трое, считая меня, - Огневержец потряс левой рукой с оттопыренными пальцами, придавая своим словам большего весу.
– Трое! По мере того, как наши с тобой старшие братики взрослели, старый хрыч стал задумываться, как дети отнесутся к присутствию в тесном маленьком мирке такого могучего волшебника, да что там - бога, как он? Не возникнет ли у них желания убрать его и править единолично?? Он поступил просто. Как только сыну исполнялось восемнадцать лет, он убивал его. Первого, потом второго. Но с третьим вышел прокол: я смог догадаться, куда пропадают мои несчастные братья, и был готов, когда старик вызвал меня в свой кабинет в башне. Я оказался более удачливым, чем он. Или более достойным? Неважно. Я убил его. Понимаешь? Убил нашего отца, нашего бога. Джон Торби мертв, и миром по праву должен владеть именно я. Разве не так? А ты… Рано или поздно ты захотел бы свергнуть меня. Даже дав клятву - которой, я уверен, ты все равно не дашь. Понял бы, что грубые методы не действуют, и свалил бы меня обманом и хитростью… вернее, попытался бы. Я не могу отдаваться на волю
Огненный шар стал расти на том месте, где только что стоял Клозерг. Теперь нельзя было разглядеть за бушующим пламенем человеческого силуэта - только оранжевая, с белым отливом волна катится разом во все стороны.
– Убийца!!
– заорал Слепец. Он чувствовал себя рыбой, которую жарят на сковородке, заботливо переворачивая с одного бока на другой, но жар был не внешний. Он жег Слепца изнутри. Жуткие вещи, только что поведанные Клозергом, не могли быть ложью, совершенно точно. Не было сна, не было двух половин разума, не было глупого выяснения, кто сильнее - хороший или плохой. Был коварный отец, убивавший сыновей, и коварный сын, убивший отца и принявшийся за братьев. И несчастный Малгори, оказавшийся на его дороге… Прошлое вдруг превратилось в зловонную яму, из которой лезли смрадные трупы с ехидными ухмылками на гнилых зубах. Они пытались схватить Слепца за ноги и утащить за собой, в потусторонний мир, где вечный жар и мучения сгорающей и вновь нарастающей плоти…
Слепец очнулся, когда расползающийся по сторонам огненный шар пожирал землю и воздух в паре шагов от него. Он отшатнулся и воздел руки к небу, призывая на помощь всех Воинов Воды, которые способны были услышать этот зов. Обильный ливень в тот же момент обрушился на огненный шар, и тот издал оглушительное, полное боли шипение. Пламя принялось корчиться и перестало расти. Поверхность шара изгибалась, рвалась, отлетала от основной массы тающими языками. Словно некий человек, накрывшись оранжевым покрывалом, танцевал фантастический, лишенный смысла и гармонии танец…
Как разваливающаяся и ни на что более не годная скорлупа слезает с вылупившегося цыпленка, так остатки огненного шара упали наземь и превратились в дымящиеся пятна. Ливший с небес дождь превратился в град. Вернее, это были не градины, а маленькие ледяные стрелы, впивающиеся в облизываемое остатками пламени тело Клозерга. Множество маленьких взрывов покрыло его с ног до головы: Огневержец корчился, прикрывая голову руками, и не пытался атаковать. Теперь он казался жалким и неопасным, но Слепец все так же стоял с поднятыми вверх руками и с неослабевающей яростью насылал на врага Воинов Воды, а также свои проклятия. Вот огненные доспехи Клозерга поблекли, и только небольшой язык пламени до сих пор вырывался из рукояти меча. Слепец почувствовал, что силы покидают его и опустил руки вниз. Перед глазами плавали цветные пятна, в ушах молотом стучала кровь. Он поглядел вниз: водяной столб, который он собирал вокруг меча, икрился и блестел оранжевыми отблесками, как огромный алмаз. Водяная пыль окружала его, развеиваясь в воздухе или падая тяжелыми каплями на землю. На мгновение даже показалось, что там появилась жуткая, черно-красная радуга!
Слепец понял, что скоро он останется безоружным. Он снова поднял меч, сделал три медленных, мучительных шага вперед и нанес удар. Клозерг, уставший не меньше, выставил собственный меч - жалкий клочок прежнего великолепия, маленький красный язычок. Когда два волшебных лезвия соприкоснулись, раздался новый взрыв.
Он был гораздо слабее предыдущих, но на сей раз противники сцепились друг с другом вплотную, и остаться невредимыми им не удалось. Слепца отбросило назад. Лишь чудом он смог устоять на ногах, чувствуя, как ураганный ветер сдирает с него одежды. Горячий пар ожег ему лицо, он чудом успел закрыть глаза. Когда пелена спала, Слепец увидел Клозерга, который, дымясь, лежал на почерневшей земле… Вокруг, куда не кинь взгляд, все пострадало оттого, что рядом дрались волшебники. Окна дома лишились всех стекол, а в некоторых местах со стен свалилась штукатурка. Стоявшие рядом деревья превратились в ободранные столбы без хвои и веток; факелы на крыльце попадали и почти все погасли. Далеко позади и в стороне слышались глухие крики - или это уши перестали как следует слышать? Кажется, звенели мечи, вопили раненые… Сейчас все это было неважно. Главное - вот этот человек в черных обрывках дорогого одеяния на плечах, в дырявых штанах и смешном меховом тапочке на одной ноге. С выпученными, ничего не соображающими глазами он силится подняться и шарит вокруг себя рукой. Не замечая, что кисти нет, а из разорванного, с висящими лохмотьями кожи и мышц запястья хлещет кровь. Слепец вздрогнул, когда понял, что сам вряд ли выглядит лучше. Он поднял вверх руки… вместо голубого лезвия на черной рукояти, что охватывала его правую кисть, как перчатка - обломок с ладонь длиной. Однако все остальное, вроде бы, цело.
Слепец снова поглядел на Клозерга и удивился, увидев его стоящим. Качаясь, как пьяный, Огневержец что-то неразборчиво бормотал. На груди у него тускло сиял багровый огонек - как будто последний уголек потухшего костра, который вот-вот умрет. Но нет, по сторонам от уголька побежали тоненькие, похожие на шелковые нити, огненные змейки. Клозерг бормотал и качался, слегка размахивая руками. Правая по-прежнему брызгала кровью ему на бедро, но колдун не желал отвлекаться на такую мелочь. Он не сдался. Он жаждал победы. Он был готов сражаться до тех пор, пока мог шевелиться. "Умри!" - шептали его потрескавшиеся от горячего пара губы. "Только я имею право владеть этим миром!" Слюни летели во все стороны от этого горячечного шепота и застревали в остатках бороды и усов. А тело уже было покрыто багровой паутиной огненных ручейков.
Слепец загреб левой рукой остатки рубахи у себя на груди. Талисман воды пронзил ладонь мертвенным холодом, словно кусок железа, долго пролежавший на лютом морозе и соприкоснувшийся с мокрой кожей. Судорожным движением Слепец сорвал его с шеи и бросил в Клозерга, целясь во вражеский амулет. Прозрачный кирпичик блеснул во тьме отраженным бликом неведомого происхождения и распластался по груди Огневержца, словно слизень, захвативший добычу. На краткий миг Талисман огня вспыхнул ярче, разом заставив проявиться все те бесчисленные огненные ниточки, что опутывали тело Клозерга, но потом вдруг потух вовсе с тихим "пуф-фф!". Огневержец яростно вцепился в мокрое пятно на своей груди, попытался оторвать его, выбросить, но пальцы погрузились глубоко внутрь слившихся в одно целое амулетов и застряли там. Из горла Клозерга вырвался дикий, нечеловеческий крик, который он исторг в небеса, что равнодушно взирали на него тысячами крошечных, поблескивающих глаз. Затем вопль прервался. Вместо него окрестности огласил другой звук - словно кто-то неосторожно уронил на пол громадный перезревший огурец. Плоть Клозерга лопалась на неровные лохмотья, очевидно, по тем самым контурам, которые прочертили по нему недавно огненные ручейки. Лоскутья кожного покрова скатывались в трубочки и облазили, обнажая серую, похожую на прогоревшие угли, массу; но и она недолго держалась как единое целое. Медленно, страшно, с тихим шелестом и шуршанием то, что было только что человеческим телом развалилось на множество бесформенных кусочков. Они падали, катясь друг по другу, стукаясь друг о друга и распадаясь от этих взаимодействий на все более мелкие частички. Через пару мгновений недалеко от ног Слепца лежала большая куча едва заметно дымящейся золы… Все, что осталось от великого и ужасного волшебника, чуть было не покорившего весь Правый берег и не погубившего мир своим безумием.
– Все, - выдохнул Слепец так тихо, что, стой кто-нибудь рядом, он не расслышал бы слова. Потрескавшиеся губы покрыли капли крови. Слепец машинально слизнул их и медленно осел на колени. Сверху продолжал сеять мелкий дождик, теперь уже не волшебный, а самый обычный, но победивший человек, когда-то король, а ныне бродячий колдун, не замечал его. Качаясь от усталости и борясь с тошнотой, подкатившей к горлу, он в мыслях снова и снова возвращался к рассказу Клозерга. Как прозаична правда по сравнению с той красивой и восхитительно безумной сказкой, что поведал ему давным-давно Мездос! Раньше ему казалось, что это слишком дико, слишком безумно, слишком жестоко, но теперь, узнав истину, Слепец хотел вернуть все заблуждения и по-прежнему верить в борьбу двух противоположностей личности Джона Торби. Однако, жестокая реальность неотвратима: то была борьба обычных, жестоких, коварных, уродливых душой людей, которая привела к страданиям и смертям в огромных масштабах. И он, Малгори, один из самых активных участников!! Пусть будут прокляты они все! Будь проклят ты, Джон Торби, породивший мерзкое племя убийц и сам вставший у него во главе!
Капли дождя струились по щекам Слепца, и он застонал, на секунду забывшись и представив, что к нему вернулась способность плакать. Жаль, что плакать от горя… Он так стремился сюда, к этой лужайке перед загородным домом скалгерского мэра, так надеялся одержать победу! И вот, когда все сбылось, он хочет забыться и не помнить ничего из того, что узнал. Ему не нужен этот мир. Не нужна победа…
В одном из разбитых окон дома показался дерриотиец, сжимающий в руках лук. Свистнула стрела - и Слепец с размаху шлепнулся боком в грязь, пузырящуюся под дождем… Потом некоторое время рядом было тихо, только капли размеренно постукивали по земле. Как это забавно, чувствовать пробившее плоть узкое древко, что намертво прижало руку к боку. Как забавно дышать, чувствуя холодную, жалящую сталь между ребрами…
Уже в самом конце, когда удары капель о землю стали звучать громче, чем барабанный бой, и расплываться в один непрерывный шум, Слепец вдруг ясно услышал чей-то истошный вопль.
– Люди!! Тиран умер!! Тиран умер!! Счастье вернулось к нам!! Бросайте оружие, хватит смертей! Война окончена!
Тогда Слепец наконец улыбнулся, слабо, но по-настоящему счастливо. Кровь вытекла из трещин на губах, смешалась с дождем и просочилась на землю. Слепец медленно закрыл глаза и провалился в желанную, лишенную видений и воспоминаний тьму…