Слепнёво
Шрифт:
Фатальны эти встречи и размолвки,
Как будто был их горестный итог
Заране кем-то так расчислен ловко,
Чтобы никто на свете не помог.
О, тяжкий жребий провожать любимых
Туда, где катит воды Флегетон,
И позабыть не в силах, их, незримых,
Под Новый год всё звать в Фонтанный дом.
Ты ощутишь, пытаясь закричать,
Десницу, как тяжёлую печать.
VIII
Десницу,
Не снимет век, настойчиво пытаясь
Пожатием холодным повенчать
Свои тревоги и твою усталость.
Каким ты был, мой век, простым и звонким,
Когда в дорогу за собой позвал
И магиею слов околдовал
Весёлую приморскую девчонку!
Вставали безмятежные рассветы,
И драма превращалась в водевиль.
Казалось посвящение в поэты
Лишь приглашеньем в общую кадриль.
Как сон июльской ночью, началась
Работа, незаметная для глаз.
IX
Работа, незаметная для глаз,
Забава, отдых, милая отрада,
Луч озорной, что так пленяет нас
В густой прохладе утреннего сада.
Но стали ныне Божьим наказаньем
Часы, когда, желанья иссушив,
Бессвязный бред измученной души
Ты облекаешь в скорбные признанья.
Беспечная звенит в долине речка,
И, вслушиваясь в этот благовест,
Ты понимаешь, что нельзя отречься
От этой службы и от этих мест.
И, счастлива ты или одинока, —
Ей нет предела, нет замен и срока.
X
Ей нет предела, нет замен и срока.
Не жди богатства от работы той.
Поэта возвышая до пророка,
Она одарит щедро нищетой.
В краю полей, в тверском уединенье,
Настигнет, как разбойница, врасплох
И каждый из груди идущий вздох
Заставит превратить в стихотворенье.
Ей дела нет до сплетен и болезней
И до ведущих в никуда дорог,
Когда неотвратимо и любезно
Она приводит Музу на порог.
И смуглая рука крадёт у нас
Едва ль не каждый предрассветный час.
XI
Едва ль не каждый предрассветный час —
Твой молчаливый друг и соучастник.
Он копит ощущенья про запас
И избавляет от надежд напрасных.
Он знает всё. Он скуп на обещанья.
Его весельем трудно обмануть.
Но он поверит, если вдруг шепнуть
Ему слова последнего прощанья.
Надменные слова, что бросил тот,
Кто даровал постылую свободу.
Он в этот час в пустынный дом войдёт
И рад не будет близкому восходу.
Ведь это он, желанный и далёкий,
Виновен в том, что вновь возникли строки
XII
Виновен в том, что вновь возникли строки,
И Летний сад, и зайчик на стене,
Похожие на почести упрёки
И белый лист бумаги на столе.
Виновно время, щедрое на пытки,
Но всё ж тобой воспетое в стихах.
Оно всего доставило в избытке,
Лишь счастьем обделило впопыхах.
Ведёт вперёд тебя печальный гений.
Темна дорога и пуста сума.
В рождении бессмертных откровений
Виновно всё. Виновна ты сама.
По капле в Вечность падают мгновенья...
Не греет милость, не страшит забвенье.
XIII
Не греет милость, не страшит забвенье...
О том ли думать?! Надо просто жить.
Соединять разомкнутые звенья
И обрывать запутанную нить.
Учиться обновленью у деревьев,
Расцветших на оттаявшей земле,
И в шуме сосен, как в молитвах древних
Искать созвучья собственной судьбе.
Всё потерять, но знать, что есть Россия,
Что мирный вечер тает над Невой.
Кружатся мысли, тихие, простые,
Сливаясь со вселенской синевой.
Как вечное от горя исцеленье
Ей дал Господь в награду вдохновенье.
XIV
Ей дал Господь в награду вдохновенье —
Поэта непокой и неуют,
Чтоб дети не наставших поколений
К ней приходили, как на высший суд.