Слепой Агент [Последний долг, Золотой поезд]
Шрифт:
У них своя задача. Фунт надолго никуда не денется и не посмеет утаить даже доллар.
Фунт добегает до заветных дверей, срывает замок и, переводя дыхание, вываливается на тёмную лестницу…
От удара ногой распахнулись тонкие створки, и в метре от себя я увидел долгожданную толстую фигуру.
Его глаза не успели адаптироваться к темноте, и, сделав шаг, он оказался прямо передо мной.
Я не дал ему времени удивиться. Я ударил его прямым в челюсть, схватил за шкирку и впечатал головой в стену, после чего добавил
Когда я преодолевал последние ступени, из тамбура, отделявшего площадку первого этажа от выхода на улицу, появился подтянутый мужчина в отглаженном костюме и светлом пальто нараспашку. Руки он держал в карманах и никак не ожидал моего появления. Когда мы встретились глазами, он замер, перестав жевать, а у меня ёкнуло сердце.
Агент ФБР «клубника». Тот самый, который допрашивал меня в загородной резиденции Гаймакова.
Я швырнул кейс ему в голову. Он хотел уклониться, но в последний момент, выдернув руки из карманов и взметнув полы пальто, поймал его. В ту же секунду я, оттолкнувшись от ступеней, прыгнул, целясь ему ногой под рёбра.
Он уклонился, рубанув меня ребром чемодана по голени. Мне показалось, что он сломал мне кость. Не сдержав крика, я упал и проскользил по кафелю до дверей. Пугач вылетел у меня из руки и, вращаясь, закатился в угол.
Держа кейс в левой руке, «клубника» резко дёрнулся вправо, пытаясь инерцией отбросить полы пальто и пиджака и достать револьвер, подвешенный в кобуре на боку. Его пальцы уже сомкнулись на рукоятке и щёлкнула, расстёгиваясь, кнопка, когда я перекатился и схватил пугач.
— Стой, сука, убью!!! — заорал я таким голосом, что меня слышали на последнем этаже.
Он замер, не выпуская оружия из пальцев, но и не пытаясь его достать.
— Поставь чемодан. И руку, правую руку вниз опусти. Ну, живо!
«Клубника» вздрогнул, сильнее сжимая ручку кейса. Правая рука, повинуясь команде, отпустила револьвер. На его лице мелькнуло смешанное выражение удивления и облегчения.
— Браун? — проговорил он секунду спустя. — …твою мать, как ты здесь оказался?
— Брось сумку. Мне терять нечего, сам знаешь.
— Не дури, — возразил он, следя за моим пистолетом. — Ты не понимаешь, во что влез. Всё, что было раньше, по сравнению с этим — такая х…ня! Сматывайся, пока не поздно.
Я взвёл курок. Щелчок прозвучал вполне правдоподобно. «Клубника» напрягся, и лицо его побледнело.
— Не дури, — снова повторил он, его тон превратился из угрожающего в просительный. — Давай разойдёмся мирно.
— Давай. Поставь чемодан и отвернись.
— Нет.
— Сам знаешь, что будет.
На третьем этаже хлопнула фанерная дверь чёрного хода и раздался громкий мат.
Это подхлестнуло нас обоих. Я понял, что ещё немного — и все, мне конец. «Клубника» решил не рисковать. Личность моя известна, а подмога близка. Даже если я ускользну, никуда не денусь. Или он ждал вовсе не подмогу, и встреча с соратниками Фунта не сулила ему ничего хорошего.
Он поставил кейс на пол и повернулся ко мне спиной, чтобы у меня не возникло сомнений в миролюбивости его намерений.
Я подобрал валявшийся под лестницей металлический совок и долбанул его по затылку так, что погнулась ручка. «Клубника» кулём осел к моим ногам. Я наклонился, нашаривая на его поясе кобуру с револьвером.
По лестнице загрохотали шаги.
Я подхватил кейс, продолжая искать оружие. Ухватив гнутую деревянную рукоятку, я рванул её на себя.
Кто-то, матерясь, спускался уже на площадку второго этажа.
Револьвер был в моей руке, и я вывалился в тамбур. Дверь на улицу была приоткрыта, и я увидел у крыльца машину. Пустую. Ударом ноги я распахнул дверь настежь. На заднем дворе гостиницы никого.
Я шагнул обратно на лестничную площадку и выстрелил в стену. Звук получился, как от разрыва снаряда. Пуля рикошетом разбила стекло.
Теперь преследователь, каким бы крутым он ни был, умерит свой пыл.
Я выскочил на улицу и побежал.
Я успел достигнуть сквера раньше, чем появилась погоня.
Двое мужчин замерли на крыльце, растерянно оглядываясь. Потом один из них заметил меня, толкнул второго локтем в бок, и они рванули следом. Особой прыти они, правда, не проявляли, и мне удалось увеличить расстояние.
Через минуту я проходными дворами выскочил на параллельную улицу, оставив их далеко позади.
Осмотревшись, понял, что оторвался.
Я пересёк сквер, перемаханул через ограду детского садика. На проспекте остановил такси и попросил отвезти меня в центр.
Потратив остатки личных денег в дорогом валютном магазине, я купил новую одежду и солидный чемодан. Смена одежды изменила мою внешность не меньше, чем утреннее посещение парикмахерской.
Я спустился в туалет, заперся в кабине и занялся белым кейсом. Подобрать шифр кодовых замков мне, конечно, не удалось, и я вспорол боковину ножом. Сигнализации, мины или иных сюрпризов внутри не оказалось; на пол посыпались почтовые конверты с зелёными банкнотами внутри. Все купюры были по сто долларов, и среди них ни одной измятой или затёртой. Я убрал несколько в новенький бумажник, остальные бросил на дно чемодана. Туда же, поверх рубашек, брюк и бритвенных принадлежностей, лёг и распотрошённый белый кейс. Через несколько минут в глухом грязном дворе я засунул его под крышку мусорного бака.
Я отправился к городскому автовокзалу. На площади, кроме автобусов, стояло с десяток разномастных легковушек. Я договорился с водителем за сто долларов, погрузился в салон старой «волги», и мы поехали.
Я хотел добраться до соседнего крупного города. Вокзалы и городской аэропорт уже наверняка взяты под наблюдение. Если Лика ничего не перепутала и у «Оцепления» была официальная «легенда» для перевозки денег, меня, возможно, ищет и милиция. А может, и нет. Я совсем запутался. Действовал Фунт сам по себе или был как-то связан с «гаймаковскими»? И не они ли — те самые, ничего не боящиеся отморозки?