Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной
Шрифт:
По мере того как развертывалась гонка вооружений, средняя высота лесных деревьев увеличивалась. Чего нельзя сказать о выгоде, которую деревья извлекали из своей большой высоты. На самом деле она даже понижалась в связи с увеличением расходов на рост. Из поколения в поколение деревья становились все выше и выше, но в каком-то смысле им было бы лучше оставаться на исходной позиции. Вот при чем тут Алиса и Черная королева, но только, как видите, в случае с деревьями действительно нет никакого парадокса. Это обычное свойство всех гонок вооружений, в том числе и человеческих: всем было бы лучше, если бы никто не усиливал свою позицию, но, как только кто-то начал усиливаться, все остальные не могут не последовать его примеру. Опять-таки, между прочим, стоит подчеркнуть, что мой рассказ получился чрезмерно упрощенным. Я не имел в виду ни того, что каждое поколение деревьев становилось в буквальном смысле выше предыдущего, ни того, что данная гонка вооружений непременно
Пример с деревьями иллюстрирует еще один важный момент: гонка вооружений может вестись не только между представителями разных видов. Любое конкретное дерево может затенить другое дерево (причиняя ему тем самым ущерб), принадлежащее как к тому же самому виду, так и к другому. В сущности, в первом случае ущерб может быть даже больше, поскольку для всех организмов наиболее опасными конкурентами являются именно представители их собственного вида. Организмы, относящиеся к одному виду, в гораздо большей степени, чем при межвидовой конкуренции, борются друг с другом за одинаковый набор ресурсов. Кроме того, бывают внутривидовые гонки вооружений между поведенческими ролями самцов и самок, а также родителей и потомства. Я обсуждал эти явления в “Эгоистичном гене” и потому не буду заниматься ими здесь.
А еще эта история про деревья позволяет мне продемонстрировать вам важное различие между симметричными и асимметричными гонками вооружений. Симметричной называется такая гонка вооружений, которая происходит между противоборствующими сторонами, стремящимися приблизительно к одному и тому же. Гонка вооружений между лесными деревьями, борющимися за доступ к свету, — прекрасный пример. Потребности деревьев разных видов могут несколько различаться, но в том, что касается гонки вооружений, о которой мы ведем здесь речь, — а именно борьбы за солнечные лучи над пологом леса — все конкурируют за один и тот же ресурс. Они участвуют в некоей гонке вооружений, где успех одной стороны будет воспринят другой стороной как неудача. И эта гонка вооружений симметрична, поскольку природа успеха и неуспеха для обеих сторон одна и та же: в первом случае — доступ к солнечному свету, во втором — затененность.
В то же время гонка вооружений между гепардами и газелями является асимметричной. Это подлинная гонка вооружений, так как успех одной стороны здесь равносилен неуспеху для другой, но суть успеха или неуспеха здесь в каждом случае своя. Противоборствующие стороны “пытаются” делать совершенно разные вещи. Гепарды стремятся есть газелей. А газели не стремятся есть гепардов, они стремятся не быть съеденными. С эволюционной точки зрения асимметричные гонки вооружений интереснее симметричных, поскольку они с большей вероятностью могут давать начало чрезвычайно сложным системам защиты и нападения. Чтобы понять, почему это так, достаточно взглянуть на развитие военных технологий у человека.
В качестве примера можно было бы взять противостояние США и СССР, но на самом деле здесь нет необходимости вести речь о каких-то конкретных государствах. Оружие, произведенное в любой промышленно развитой стране, может быть в конце концов куплено абсолютно кем угодно. Существование такого эффективного нападательного оружия, как противокорабельные ракеты типа “Экзосет”, невольно “подталкивает” к придумыванию достойного ответа, например радиоглушителя, который сбивает с толку систему управления ракеты. Более чем вероятно, что такое средство противодействия будет производиться не страной противника, а той же самой страной, где производятся ракеты, возможно, даже той же самой компанией! Кто, в самом деле, лучше оснащен для производства противоракетной установки, чем сам производитель ракет? Ничто не мешает одной и той же компании производить и то и другое для разных воюющих сторон. Я достаточно циничен, чтобы предполагать, что такое бывает в действительности, и это может послужить ярчайшим примером той ситуации, когда техника совершенствуется, а ее реальный КПД остается неизменным (притом что стоимость возрастает).
С этой точки зрения вопрос, являются поставщики противоборствующих сторон в человеческой гонке вооружений сами противниками или же представляют собой одно и то же лицо, не столь важен, что само по себе любопытно. По-настоящему важно здесь то, что сами вооружения вне зависимости от того, кто их произвел, приходятся друг другу врагами в том особом смысле, какой я присвоил этому слову в настоящей главе. Ракета и специфичная для нее противоракетная установка являются врагами в той степени, в какой успех одного устройства синонимичен поражению другого. То, враждуют ли между собой их разработчики, не имеет отношения к делу, хотя, возможно, проще считать, что враждуют.
До сих пор я обсуждал пример с ракетой и с разработанным специально против нее “антидотом”, не акцентируя внимание на эволюции, на прогрессе, то есть на той стороне вопроса, ради которой, собственно, этот пример и был приведен. Идея здесь в том, что не только нынешнее устройство ракеты способствует появлению подходящей противоракетной установки — скажем, радиоглушителя — или, если угодно, делает это появление необходимым. Сам “антидот”, в свою очередь, ведет к усовершенствованию устройства ракеты — требует “противопротиворакетной установки”, которая специфически противостояла бы данной противоракетной установке.
После того как некоторое количество лет будет потрачено на упорное изобретательство в пику друг другу, текущие версии обоих аппаратов достигнут очень высокого уровня сложности. Но в то же самое время — и тут мы вновь сталкиваемся с эффектом Черной королевы — нет никакой закономерной причины ожидать, что какая-либо из сторон гонки вооружений станет справляться со своими задачами успешнее, чем справлялась с ними тогда, когда гонка только начиналась. Действительно, если улучшение ракет и противоракетной защиты шло с равной скоростью, то можно предположить, что самые последние, передовые и изощренные модели будут так же эффективны против своих современных противников, как более грубые и примитивные версии были эффективны против своих. Прогрессировала техника, но не польза от нее, и так получалось, в частности, потому, что в данной гонке вооружений технический прогресс обеих сторон был одинаковым. А на самом деле такой значительный прогресс в том, что касается инженерной сложности, произошел именно благодаря тому, что он был приблизительно равным с обеих сторон. Ведь если бы один из соперников — скажем, противоракетный глушитель радиосигналов — забежал в этой гонке слишком далеко вперед, то другая сторона — в данном случае ракета — просто-напросто перестала бы использоваться и выпускаться, “вымерла” бы. В контексте гонки вооружений эффект Черной королевы — в отличие от своего литературного прообраза совершенно не парадоксальный — оказывается основополагающим принципом прогрессивного развития.
Я уже сказал, что асимметричные гонки вооружений могут приводить к интересным усовершенствованиям и прогрессу с большей вероятностью, чем симметричные, и теперь благодаря примеру с человеческим оружием нам понятно, почему это так. Если у какого-то государства есть бомба весом 2 мегатонны, то вражеское государство создаст бомбу, весящую 5 мегатонн. Это подтолкнет первых к разработке 10-мегатонной бомбы, что, в свою очередь, вдохновит вторых на производство 20-мегатонной, и т. д. Налицо настоящая прогрессирующая гонка вооружений: каждое достижение с одной стороны провоцирует контрдостижение с другой, и в результате наблюдается постепенное увеличение некоей характеристики — в данном случае мощности бомб — с течением времени. Но при такой симметричной гонке вооружений не будет того досконального, однозначного соответствия, той взаимной зависимости конструкций, как при асимметричном противостоянии — например, в случае ракеты и противоракетного глушителя радиосигналов. Противоракетная установка создавалась специально, чтобы воздействовать на определенные уязвимые места в конструкции ракеты; разработчиками учитывались мельчайшие детали устройства вражеского орудия. А разработчик ракеты следующего поколения будет использовать все свои знания об “антидоте” к предыдущей модели, чтобы противостоять ему. С бомбами, тоннаж которых постоянно увеличивается, дело обстоит иначе. Нет, разумеется, инженеры противоборствующих сторон могут сколько угодно воровать удачные идеи друг у друга. Но это все же момент второстепенный. Ни одна деталь строения русской бомбы не обязана досконально, однозначно соответствовать какой-либо детали строения американской бомбы. В случае же асимметричных гонок вооружений между модельными рядами орудий и специфически противодействующих им устройств мы видим то самое взаимно однозначное соответствие, которое с течением сменяющих друг друга “поколений” будет приводить к еще большей изощренности и усложненности.
Так же и в мире живой природы. Всегда, когда мы сталкиваемся с конечными результатами продолжительной асимметричной гонки вооружений, где достижения одной из сторон неизменно перекрывались точно подогнанными “антидотами” (но не соперниками) с другой, вряд ли стоит удивляться обнаружению сложных и замысловатых структур. Это явно справедливо для гонок вооружений между хищниками и их добычей и — возможно, даже еще в большей степени — между паразитами и их хозяевами. Тем электронным и акустическим локационным системам летучих мышей, о которых шла речь в главе 2, вполне свойственны тончайшая отлаженность и изощренность, характерные для конечных результатов продолжительной гонки вооружений. Неудивительно, что удалось проследить эту гонку и с противоположной стороны. Насекомые, на которых охотятся рукокрылые, оснащены сопоставимым комплексом электронной и акустической аппаратуры. Некоторые ночные бабочки даже испускают (ультра)звуки, напоминающие сигналы летучих мышей, чем, по-видимому, сбивают последних с толку. Почти все животные живут в постоянной опасности либо быть съеденными другим животным, либо не суметь съесть другое животное, и гигантское количество мельчайших фактов, которые мы знаем, имеют смысл только в том случае, если помнить, что животные возникли в результате длительной и ожесточенной гонки вооружений. Автор классической книги “Окраска животных” Х. Б. Котт хорошо сформулировал это в 1940 г., — он, вероятно, впервые в истории биологической науки использовал аналогию с гонкой вооружений (по крайней мере в печати):