Слепой поводырь
Шрифт:
– Вздор!
– И я так считаю. Где это видано, чтобы автора «Войны и мира» анафеме предали! Но афиши пристойные. Дозволил расклеить везде, кроме Александрийской. Нечего им висеть у Присутственных мест. А вот на рынках, базарах и афишных тумбах – сколько угодно. Владыка Владимир хотел было нотицию [20] нам отписать о недопустимости выступления в городе «бесовского шарлатана», как приносящего вред не только духовному, но и физическому здоровью мирян, но потом передумал.
20
Нотиция – (уст.) официальное уведомление, сообщение.
– А что так?
– Предводитель дворянства попросил его отказаться от этой затеи.
– Отчего же?
– Дочь генерала страдает сонной болезнью [21] . Она иногда засыпает на трое суток, и пульс почти не чувствуется. Никакие микстуры не помогают. Её наблюдал покойный доктор Целипоткин. Он прознал откуда-то о гипнотических способностях Вельдмана и его скором приезде из Владикавказа в Ставрополь. Целипоткин тогда и предложил Его превосходительству погрузить её в глубокий гипноз, а сделать это может только Вельдман. Для того, чтобы потрафить владыке, я обязал городского врача присутствовать
21
Летаргия.
– Умно! – Полицмейстер пожевал губами, расправил усы и сказал: – Просьбица у меня к вам будет, Владимир Алексеевич, устройте-ка, мне на его сегодняшнее выступление ложу. Уж больно супружница моя желает туда попасть. А я тем временем, в дворянском собрании в алягер [22] развлекусь. Не по мне эти заезжие факиры. Ну их к бесу!
– Сделаю, не беспокойтесь.
– Я вот что думаю: вы этого Ардашева от себя далеко не отпускайте. Умный малый. Пусть участвует в расследовании, хотя бы косвенно.
22
Алягер – (от “a la guerre”, франц.) бильярдная игра в два шара (красный и белый). Число игроков произвольное.
– Славину это не понравится.
– А вы и не говорите ему. Он всё равно должен будет допросить студента как свидетеля. Вот и пусть шлёт ему повестку. А вы можете вызвать Ардашева в качестве понятого. Делитесь с ним сведениями, приобщайте к расследованию, встречайтесь. Авось, и натолкнёт нас на полезную мысль. Они там, знаете ли, в этих университетах, – он поднял вверх указательный палец, – много всего таковского изучают, что нам и не снилось.
– Так и поступим.
– А что ещё у вас?
Коллежский асессор зашелестел бумагами и принялся читать:
– Дрогаль [23] № 11 Василий Брюханов при перевозке вещей, часть их украл, и я подготовил постановление от вашего имени о воспрещении ему осуществлять подобный промысел навсегда. Также имеется ваше постановление о запрещении извозчику № 57 Василию Мартынову заниматься извозом в течении трёх суток за пьянство. И третье постановление вынесено в отношении мещанина Антона Михайлова, уличённого в перекупке помидоров на Нижнем базаре. Считаю, что следует его оштрафовать на пятнадцать рублей, а не сажать под арест на трое суток. Камер свободных и без того не хватает. Также по дороге на Ташлу обнаружен труп старика шестидесяти лет. Возле него лежали две четверти с денатуратом. Одна была открыта, другая – разбита. Как показало вскрытие, причина смерти – отравление. И последнее: мясоторговец Михаил Строганов забил не в указанное время на бойне десять овец и увёз их неосмотренными и неклеймёными. Предлагаю наложить на него штраф в пятьдесят рублей вместо двухнедельного тюремного заключения.
23
Дрогаль – ломовой (перевозящий грузы) извозчик.
– Согласен. Давайте, Владимир Алексеевич, бумаги. Я их подпишу. А что там насчёт волков? Монахини Мариинского монастыря боятся через лес ходить.
– Третьего дня охотники облаву провели. Семь особей застрелили. Четыре самца и три самки. Один волк почти на два пуда потянул. Видать, вожак.
– Облавы надобно на них почаще устраивать. А то они, злодеи, уже всех диких коз в округе порезали. Скоро на козочку и не поохотишься. Одни зайцы да лисы останутся, – проронил полицмейстер, скрепя стальным пером.
Закончив ставить подписи, Фиалковский промокнул бумаги пресс-папье и передал их помощнику.
– Разрешите идти?
– Да, вы свободны, но о деле по смертоубийству Целипоткина прошу докладывать ежедневно, раз уж покойный дочь предводителя дворянства врачевал. Да и губернатор теперь определительно поинтересуется.
– Так точно, Ваше высокоблагородие, – скороговоркой выговорил Залевский и стремительно шагнул к двери, будто пытаясь вырваться из душного кабинета. Но когда он потянул на себя бронзовую ручку, за спиной раздался голос начальника:
– А что если постараться, Владимир Алексеевич, и утереть нос судебному следователю?
Помощник повернулся и спросил растеряно:
– Простите?
– У вас же срок подошёл на надворного. [24] Вот мы вас к Владимиру IV степени и представим. По-моему, к вашему Станиславу с Анной он бы не помешал. К тому же, как вам известно, в следующем году меня переводят на повышение, а вы самый первый кандидат на должность полицмейстера. Жалование и столовые поднимут в два раза. За год, не считая квартирных, выйдет тысяча рублей. А это уже восемьдесят три рублика в месяц. Не бог весть сколько, но жить в провинции можно. Это же не столица с её завышенным прейскурантом. А для этого хорошо бы отыскать убийцу Целипоткина раньше Славина. Утрите ему нос, так же, как вы управились с делом Кипиани. Тогда и я походатайствую за вас перед губернатором. Что думаете?
24
Надворный советник – седьмой классный чин по Табели о рангах. Соответствует подполковнику и капитану второго ранга в армии и на флоте.
– Постараюсь, Ваше высокоблагородие.
– Это хорошо, что постараетесь. Приложите все усилия. Не буду вас задерживать.
Залевский, затворив за собой дверь, наконец выдохнул полной грудью и подкрутил колечки усов, которые, как ему казалось, в присутствии начальника опустились вниз, точно склоняясь перед густыми и важными полковничьими усами.
Войдя в канцелярию, он окинул взглядом, склонившихся над конторками полицейских чиновников и прошёл к себе. Усевшись на скрипучий стул, коллежский асессор закурил папиросу. «Легко сказать – обойти Славина, – грустно подумал он. – У Славина и опыт, и хватка волчья, и беспринципность с цинизмом помноженные на полное отсутствие совести… Повезло один раз, но дважды такого везения не бывает… А тут ещё эта головная боль. Она появилась внезапно два года тому назад. Врачи твердят одно и тоже – надобно чаще отдыхать и не переутомляться. Прописали дышать морским воздухом. Откуда, скажите, в степной провинции морской воздух? Или я должен бросить службу и умотать в Новороссийск, Сочи или Ялту? А жить на что? Моё годовое жалование – 642 рубля 80 копеек, из которых 142 рубля 80 копеек – квартирные, 250 рублей – само жалование и ещё 250 рублей – столовые. В месяц получается 53 рубля 50 копеек. Меньше, чем у машиниста поезда Ростово-Владикавказской железной дороги. Но одному, может быть, и хватило бы. Только на моих плечах старуха-мать, трёхлетняя дочь и жена. А если я уйду в отставку и займусь здоровьем, как тогда свести концы с концами?» – Полицейский поморщился. Череп, казалось, вот-вот треснет посередине, как переспевший арбуз. Он прислонил затылок к холодной стене и стало легче. Но мысли снова уносили его в прошлое: «Отец – боевой офицер. Храбро сражался в Кавказскую войну. Ходил на горцев в сабельные атаки. Получил два ранения. Отчаянный был и азартный. Перед самой отставкой получил полковника. Имением не занимался, и оно пришло в упадок. Пришлось продать за бесценок… Хорошо хоть дал мне домашнее образование и в двадцать лет пристроил писцом второго разряда. Пристроил, но куда?! В Большедербентовское Улусное Управление. Выжженная солнцем калмыцкая степь. Адово пристанище. Соляные озёра. Ставка управления располагалась на реке Большой Егорлык, близ села Ивановского. А в нём всего четыре дома: три деревянных и один каменный. И бесчисленное множество калмыцких кибиток. Весь улус не насчитывал и десяти тысяч душ. Отец успокаивал. Говорил: “Ничего, сынок, потерпи. Служи верно государю. Честь превыше всего. Ты дворянин. La noblesse oblige [25] ”. Через семь лет я дорос до письмоводителя. В тот же год пришлось сдать экстерном экзамены за весь курс мужской гимназии. Настало время и указом Правительствующего Сената я получил первый классный чин. Был произведён в коллежского регистратора. С утра до поздней ночи гнулся над конторкой и, глотая пыль канцелярских бумаг, учился полицейскому ремеслу. Не прошло и трёх лет, как я стал губернским секретарём. Раскрыл несколько дел по горячим следам. Кражи и поножовщина – самые частые преступления в тех краях. Едва мне исполнилось двадцать девять, как меня назначили приставом четвёртого стана Медвеженского уезда Ставропольской губернии. Тогда в селе Привольном ограбили приход церкви Казанской Божьей Матери. Злоумышленник похитил 852 рубля. Учитывая высокую стоимость похищенного, мне пришлось лично выехать в это село и провести расследование. Как выяснилось, храм на ночь замкнули, но вор забрался внутрь по верёвке, привязанной ранее к вилке водосточной трубы, подходившей вплотную к верхнему церковному окну, не имевшему ни стекла, ни решётки. Похититель заранее привязал верёвку к водосточной трубе и сбросил её вниз. Ночью, добравшись до верхнего окна, он поднял верёвку и перекинул внутрь помещения. Спустившись в храм, преступник просверлил буравчиком несколько дыр в ящике, где хранились деньги, сделал в них прорезь ножом и, вытащив пробой, завладел деньгами. Верёвка, естественно, осталась на месте, а рядом с раскрытым ящиком валялся буравчик. По всей видимости, вор забыл его. Я объехал все скобяные лавки уезда, выясняя, где покупалась верёвка, оставленная на месте преступления и буравчик. Хозяин лавки села Преградного узнал свой товар и назвал покупателя. Им оказался местный крестьянин. Отыскал я и продавца буравчика. Это был сосед подозреваемого. Осмотрев последнего, я обнаружил у него ссадины на коленях и содранную до крови кожу на левой руке между большим и указательным пальцем. Эти раны остались от ожога верёвкой при спуске и подъёме. При обыске в его сарае нашлись и похищенные деньги, зарытые в углу. Он ещё не успел их потратить. На раскрытие преступления у меня ушло два дня. Меня сразу же представили к ордену Св. Станислава III степени… Отец к тому времени умер. Он так и не узнал, что в тридцать один год я уже служил приставом второй части Ставрополя. А это самый центр города: Николаевский проспект, улицы Михайловская, Александровская, Театральная, Варваринская… В том же 1880 году я получил коллежского секретаря, через два года – титулярного советника, а через четыре – должность помощника Ставропольского полицмейстера…».
25
Положение обязывает (франц.).
Нервными толчками Залевский затушил в пепельнице папиросу, выпил стакан воды и боль стала потихоньку отступать. Он вынул из ящика письменного стола папку с газетными вырезками, достал одну из них, касающуюся того дела, о котором упомянул полицмейстер и улыбнулся. Да, то была его самая большая полицейская удача. И случилась она ровно год тому назад. В разделе «Происшествия» газета «Северный Кавказ» писала: «Вчера, между 8 и 9 часами утра, в городе Ставрополе, на Николаевском проспекте, в помещающихся в доме Улуханова и содержимых дворянкой Люцией Брохноцкой меблированных комнатах, найден убитым в своём нумере, проживающий там с октября месяца 1886 года, находящийся в отставке, действительный статский советник Дмитрий Иванович Кипиани. Произведённым в то же утро надлежащею судебною властью осмотром места происшествия обнаружено, между прочим, следующее: корпус дома, в котором помещается квартира Кипиани, расположен посреди двора и обращён лицевою стороною на переднюю, чистую часть этого двора, а заднею выходит на так называемый чёрный двор, причём оба эти двора, и чистый, и чёрный, обнесены высокою каменною стеною. Наружный двор лицевой стороной примыкает к Николаевскому проспекту, отделяясь от последнего трёхэтажным домом, занимаемым квартирою и аптекою. Кипиани снимал три комнаты: переднюю, приёмную и спальню. Его дверь находилась в конце коридора. Рядом с ним жительствовал учитель Вардземшвиль, сверхштатный чиновник акцизного управления Артишевский, а напротив – актриса Бурляева. В квартиру статского генерала вела входная двухстворчатая дверь, оказавшаяся запертой изнутри на ключ. Одна половина её оказалась запертою наглухо верхним и нижним шпингалетами, а другая, с выдвинутым наполовину замочным снычом [26] и с вложенным в замочную скважину с внутренней стороны ключом, была отворена. Каких-либо повреждений на означенной двери или замке не замечено. А при сильном напоре со стороны коридора на эту дверь та половина её, в которой имелся ключ, хотя и была заперта последним на два оборота, отворилась свободно, произведя лишь стук, хорошо слышимый во всех отделениях нумера покойного Кипиани, в том числе и в спальной комнате. Очевидно, именно этим путём убийцы и проникли в квартиру, так как все окна были заперты и повреждений не имели. Передняя комната квартиры одинокого отставного статского генерала была отделена от приёмной высокой двустворчатой дверью и такая же дверь вела в спальню покойного. Впрочем, эти две двери никогда не запирались. Какого-то особого беспорядка в двух первых комнатах не наблюдалось и только на письменном столе, стоящем в приёмной, были разбросаны кучи бумаг, исписанных рукою убитого, в некоторых из ящиков того же стола всё было перерыто и, кроме того, лежало разорванное кожаное портмоне, запертое на маленький внутренний замочек. Высота обращённых на чёрный двор окон этой комнаты от земли до подоконника – 2 арш. 3 верш. [27] И под одним из них на дворе найдены, положенные один на другой, два больших камня, возвышающиеся над уровнем почвы на 1/3 аршина [28] , так что даже человеку небольшого роста было видно всё, происходящее в приёмной.
26
Запор или засовец (язычок) в замке, который его запирает или открывает при обороте ключа.
27
2 аршина и 3 вершка – 1,55 м.
28
23 см.