Слепой случай
Шрифт:
— Чудно. — Брэд улыбнулся, обрадовавшись ее словам. — Эта рыжая проблядь мне нравится.
Эйлис не думала, чтобы Рената отвечала Брэду взаимностью. Просто она была до мозга костей актрисой и не хотела огорчать Эйлис. Вот Джайлс, тот не смог скрыть своей антипатии. Лишь чувство вины за то, что он уговорил Эйлис отправиться в Судан, заставило его согласиться стать режиссером их картины.
Эйлис уже натягивала лиловый костюм, когда в дверь позвонили. Опять репортер?
— Я их отошью, — сказал Брэд, спрыгивая с кровати и на ходу застегивая джинсы. Не удосужившись надеть рубашку, он,
Довольная, что репортеров возьмет на себя Брэд, Эйлис пошла в ванную причесаться.
— Это Марк Кимброу, — объявил Брэд. Прислонившись к дверному косяку, он пристально и недобро разглядывал ее.
На секунду Эйлис показалось, что она вот-вот расплачется.
— Да? — произнесла она, удовлетворенно слыша свой равнодушный голос.
— Давай побыстрее. Пора идти. — Эйлис знала, что Брэд деспотичен, но не представляла всю степень его деспотичности. «Вряд ли он любит меня, — думала она, — просто Брэд из тех мужчин, которые ревниво оберегают свою собственность». Обвив его шею, она поцеловала Брэда. — Я сейчас вернусь.
Эйлис медленно спускалась по лестнице. Вот уже три дня, как она вернулась. Странно, что после всех этих интервью Марк хочет ее видеть. Ведь она настойчиво подчеркивала, что полюбила Брэда. Сердце билось от предчувствия встречи. Ничего на свете ей не хотелось так, как увидеться с Марком. И тем не менее ей придется поскорее выпроводить его.
Марк смотрел на приближавшуюся к нему Эйлис и думал, насколько же реальность превосходит воображение. Лиловый костюм подчеркивал цвет ее необыкновенных зеленых глаз. Волосы были красиво уложены в модную прическу, показавшуюся Марку слишком строгой.
— Привет, Марк, — произнесла она дружески, но довольно равнодушно.
Шагнув к ней, Марк обнял Эйлис. Его охватила буря забытых ощущений. Не удержавшись, он поцеловал ее, хотя она была совершенно холодна. Эйлис отстранилась и направилась к двери.
— Я вижу, ты принес мне Ти-Эс, — сказала она, заглядывая в корзину, которую он оставил
возле двери. — А где же твой котенок? — обратилась она к мяукающей мамаше.
— Я не смог его поймать, — сказал Марк. Стоя к нему спиной, Эйлис целовала и ласкала кошку, прижимая ее к груди и зарываясь носом в ее шерсть. — Он был на охоте, гонялся за полевыми мышами. В Уиндем-Хилле ему раздолье. Пусть останется там, если ты не против. — Марк сунул руки в карманы, пытаясь побороть мучительное желание вновь обнять Эйлис.
— Конечно, — сказала Эйлис, поворачиваясь к нему лицом. Кошка сидела теперь у нее на плече и лизала ей мочку уха. — Давай сядем, расскажешь, что у тебя новенького.
«Да она, похоже, смеется надо мной!» — подумал Марк.
Но он все же проследовал за Эйлис в гостиную и, когда она села на кожаный диван, опустился с ней рядом. Лицо Эйлис раскраснелось, а зрачки были немного расширены — верный признак, что недавно она занималась любовью. Марк вспомнил, что Брэд открыл ему дверь без рубашки, в одних джинсах, и его охватила чуть ли не дурнота, смешанная с желанием немедленно придушить этого Брэда.
— Я думала зайти к тебе повидаться, — сказала Эйлис, выпуская из рук кошку, — но... — она пожала плечами и медленно улыбнулась той своей пьянящей
«Занята? Будет врать-то», — усмехнулся он про себя. Понимая, что Эйлис ждет какого-то ответа, Марк кивнул.
— Знаешь, «Хантер филмс» собирается ставить картину о наших приключениях.
Еще бы! Колоссальные сборы гарантированы. Марк слушал, как увлеченно Эйлис расписывает ему свои кинематографические планы, а сам внимательно наблюдал за ней. Она стала чужой. Горячо любимой, но все же чужой. Она больше не крутит свои пряди и разучилась краснеть. Глаза холодно поблескивают, и во всем ее облике какая-то непривычная, странная отчужденность. Он и любил ее, и ненавидел, но можно ли считать, что он ее понимал? Нет. И особенно теперь.
— Ну а ты сама как? — спросил Марк, когда Эйлис замолчала.
— У меня все прекрасно. — Она улыбнулась. — Брэд спас меня, и я, как видишь, жива и здорова.
В ответ на это Марк лишь кивнул. Понятно. Жива и здорова.
— Я хочу, чтобы ты знал, как я благодарна тебе за то, что ты пытался сделать для меня в Хартуме, — сказала она. Взгляд ее стал мягче, а тон показался ему искренним. — Ты старался мне помочь. Я это очень ценю.
«Почему же ты не позвонила мне, как только оказалась на свободе?»
— Я говорил с Найджелом перед его кончиной, — сказал Марк. — Он рассказал мне, как уговорил тебя отправиться в Хартум. Если бы я знал это тогда, я повел бы себя иначе. Прости меня.
— Не имеет значения. Теперь все переменилось.
— Я и об этом хотел с тобой поговорить. Тебе не кажется, что ты слишком торопишься с этим браком? — Эйлис замотала головой, но он продолжал, не давая ей прервать себя: — Видишь ли, часто люди после таких испытаний начинают испытывать комплекс вины за то, что остались живы, в то время как другие погибли. В помраченном сознании могут рождаться странные идеи. Они могут принимать за любовь то, что любовью вовсе не является.
— Я знаю Брэда лучше, чем любого другого мужчину. Наши чувства прошли самую суровую проверку и эту проверку выдержали. Понимаешь, Брэд был рядом, когда я так в нем нуждалась.
Этот невольный упрек больно задел Марка. И вместе с тем глупо было бы отрицать, что в словах ее содержится истина. Их связывает нечто, к чему он, Марк, не имеет теперь отношения.
— Я понимаю, — сказал он, хотя вовсе не понимал и сомневался, что когда-нибудь это поймет. Он сунул руку в карман за обручальным кольцом. Как давно, немыслимо давно был этот сочельник, словно целая жизнь прошла. Он передал ей коробочку с кольцом со словами: — Возьми и храни это. В память о прошлом.
— Марк, я не могу принять это кольцо. — Эйлис попыталась отдать кольцо обратно, но Марк отстранил ее руку.
— Я настаиваю. Мне хочется, чтобы кольцо это было у тебя, как бы ты ко мне ни относилась!
— Но я невеста Брэда, — сказала она, разглядывая кольцо.
— Я люблю тебя. Ты это знаешь. И я прошу тебя не торопиться, чтобы не ошибиться в своих чувствах.
Эйлис лишь покачала головой.
Марк проглотил комок в горле.
— Скажи мне, что ты его любишь, и я не буду впредь тебе надоедать.