Слеза большого водопада
Шрифт:
— Где же Миму?
— Сеньора Мимуаза больна, — мальчик едва говорил по-английски.
— Как тебя зовут?
— Хуанито, сеньор.
— Налей мне две чашки покрепче, Хуанито, да не забудь коньяк.
— Кофе придется подождать, сеньор. Один момент.
Бой надавил красную кнопку, и кофемолка взвыла, как циркулярная пила.
— Ты знаешь, кто у тебя только что был, малыш?
— Нет, сеньор. Вы о господине в черном?
— Что он здесь делал?
— Пил кофе, сеньор, выпил две чашечки кофе.
Ик
— А больше он ничего не пил? Отменное бренди.
— Нет, сеньор, этот господин никогда не берет спиртного. Я по крайней мере ни разу не видел, чтобы он пил.
Писатель покачал головой.
— Вот как? А мне показалось... Во всяком случае выглядел он не совсем обычно. Ну что же кофе, малыш?
42
Сэм Смит вбежал в радиорубку и захлопнул за собой дверь.
Радист спал а кресле, безмятежно уронив голову в простертые куда-то руки, пальцы которых чуть-чуть не дотягивались до порожней бутылки с гордоповским дивом. Причинно-следственные связи напрашивались сами собой.
Сэм тряхнул радиста за плечо. Тот капризно пошевелил набухшими губами, словно ребенок, только что насосавшийся молока, и продолжал, спать. Смит затряс несчастного радиста так, что зазяепела медная подвеска антенны и затряслисзз стрелки в опутанных проводами приборах. Из-под радиста вылетел расплющенный журнал «О cruzeiro», но сам он даже не разлепил глаз.
Сэм брезгливо уронил его обратно в кресло и задумался. После некоторого размышления попытался разбудить жертву Морфея и Бахуса пощечинами. Радист только блаженно морщился.
И тут Сэма осенила блестящая идея. Он дал радисту серию нервных зуботычин в ритме 80S (...
— -...).
Сна как не бывало! Через пять секунд с антенн «Святой Mарии» сорвалась шифрованная радиограмма.
Но разбуженный радист не значит трезвый радист. Поэтому радиограмма была передана на частоте «игрек», на которой обычно работают любительские радиостанции.
Не удивительно, что ее приняла станция слежения ПАСА в Мучеа. Там телеграмму расшифровать не смогли, но весьма обеспокоились и переслали в Штаб командования ПВО в Колорадо — Спрингс. Оттуда неразгаданная депеша была отфутболена назад НАСА, на этот раз в главный штаб на Мэриленд-Авеню, 400 в Вашингтоне. И только там нашелся человек, догадавшийся переправить ее по адресу — в соседнее здание без вывески, где ее без труда расшифровали: УПредыдущее сообщение не подтверждается. Принимаю меры. На всякий случай готовьте тщательный обыск судна. Сэм-045».
43
Тру-ру-ру! Погоня! Вновь погоня! Вечная погоня...
А где же Дичь? И кто Охотник?
Два очень
— Наверыо-э, виски перебили наркотик, — Живчик растирал огромный нежно-голубой синяк, с царственной небрежностью подаренный Ленивцем.
— Нет, — миролюбиво отозвался гуманный Ленивец.
Он не собирался долго задерживаться на физическом методе перевоспитания старого мошенника и планировал ближайшей ночью перейти к экономическим санкциям. УУ вельо нужно отобрать часть рибейровских денег. Свинья все-таки этот Дикы. Ленивец нахмурился.
— Свинья этот Дик, — послушно сказал восприимчивый к телепатии Живчик, — надуть старых приятелей! Куда это годится? Видно, забыл, что с Толстым Педро шутки плохи. Слишком долго прошатался в сельве. Одичал.
— Ничего. Мы ему напомним, — многозначительно бросил Ленивец.
Перед трапом, ведущим на верхнюю палубу, был темный тупичок, где в решетчатых ящиках хранились спасательные пояса. Вот здесь-то и настиг гангстеров обезумевший Альдо Усис. Он возник из темноты с огнетушителем в руках. Его огромные глаза влажно горели, как у лемура. Он олицетворял собой дорвавшуюся до любимой работы богиню отмщения Немезиду.
— Пожар, пожар, — шептал Альдо, растворяя ненависть в шипящей струе.
На «Святой Марии» все было чуть-чуть устаревшим: двигатели, корпус корабля, обивка кают и капитан. Только огнетушители почему-то приобретались самой последней и совершенной конструкции. Едкая, быстро твердеющая на воздухе пена ослепила, оглушила и облепила лица гангстеров. Как шевелящаяся короста, как линяющая змеиная кожа, отлипала подсохшая пена и вновь нарастала, рожденная насыщенной газом струей.
Это было ужасно.
— Санта Мария... — бормотал Ленивец, падая на колени и раздирая грязными ногтями лицо.
— Чтоб мне издохнуть! — ругался Живчик, фыркая и отплевываясь.
Альдо Усис демонически захохотал, сорвал со стены другой огнетушитель и взлетел по стонущему трапу, наверное, на самое небо, где только и место таким счастливчикам.
Ленивец в этом нападении узрел нечто мистическое. Он не на шутку перепугался.
«Плохое предзнаменование, вельо. Знак верной неудачи. Уж я в таких вещах понимаю».
— Вернемся, может быть, назад? Оставим чертова Дика на этот вечер в покое?
— Ты что, спятил? — ощерился Живчик. — Утром мы в порту, а там Дика не поймаешь. Даже запаха его вонючих башмаков не услышишь!
44
«Погоня всегда погоня. Закон ее известен. Лететь, хватать, тащить, рвать. Слюнявый миг победы далеко, и нужно как следует наддать, иначе опоздаем. И гончие летят, вытянувшись в стрелу».
Питер Ик недолго искал нужные слова.