Слеза дьявола
Шрифт:
– Я взял творческий отпуск и пишу книгу о Мяснике. Так его окрестили в Бостоне в начале нынешнего года.
– Что случилось в Бостоне? – спросил Паркер.
Чисмен бросил взгляд на карточку-пропуск Паркера. На ней не было указано имени. Кейдж представил его как мистера Джефферсона, консультанта.
– Стреляли в посетителей кафе «Закусочная Люси».
Лукас об этом слышала.
– Четверо убитых, семеро раненых. Преступник подъехал к закусочной и начал палить в окно из дробовика. Ни с того ни с сего. Если не ошибаюсь, описание внешности
– Не сомневайтесь, это одно и то же лицо. А описание – верно, описания нет, так, нечто расплывчатое. Вероятно, белый. Возраст? От тридцати до пятидесяти. Рост? Не высокий, не низкий. Телосложение? Среднее. Им мог быть кто угодно.
Лукас собиралась о чем-то спросить, но Чисмен ее опередил:
– Вы сказали, что он стрелял ни с того ни с сего?
– По крайней мере так сказано в полицейском отчете.
– А вы знаете, что через десять минут после того, как Мясник отстрелялся, прикончив женщин и детей, в семи километрах от закусочной ограбили ювелирный магазин?
– Нет, об этом в отчете ничего не было.
– А вы знаете, – продолжал Чисмен, – что все полицейские-оперативники в радиусе трех километров примчались к закусочной? Владелец магазина успел нажать на кнопку сигнализации, но полиция все равно не успела вовремя прибыть на место. Грабитель убил хозяина и одного покупателя.
– Грабитель был сообщником Мясника?
– Кем же еще?
– Нам нужна любая информация, которая у вас есть. Но чутье мне подсказывает – вас привел к нам не гражданский долг. Чего вы хотите конкретно?
– Доступа, – быстро ответил он. – Всего лишь доступа…
– К информации?
– Совершенно верно.
– Подождите здесь, – сказала Лукас, вставая из-за стола.
Паркеру и Кейджу она подала знак следовать за собой.
Тоуб Геллер сидел за пультом управления в маленькой затемненной комнате через стенку от Голубой допросной.
Он проследил беседу с Генри Чисменом с начала и до конца. Бюро не устанавливало в комнатах для допросов односторонние зеркала. Вместо них на стенах висели три репродукции картин Жоржа Сера. В каждую были вмонтированы по шесть микрообъективов, замаскированных под точечные мазки.
Лукас поручила Геллеру анализировать данные. Стоило Чисмену упомянуть какой-нибудь факт, как Геллер мгновенно передавал информацию молодому агенту Сюзен Нанс, дежурившей наверху в центре связи, а та запрашивала местное отделение на предмет проверки.
Чисмен ни разу не отхлебнул из кружки, которую поставил перед ним Кейдж, но нервно сжимал ее ладонями. Поверхность кружки фиксировала прикосновения, а в ручке был спрятан чип-передатчик. Он оцифровывал отпечатки пальцев Чисмена и отправлял на компьютер Геллера, откуда они поступали для сравнения в базу данных Автоматизированной системы определения отпечатков пальцев.
Одна из видеокамер держала в фокусе глаза Чисмена и осуществляла сканирование радужной оболочки для «вероятностного анализа на правдивость» – это была одна из разновидностей детектора лжи. Одновременно Геллер анализировал уровень напряжения голосовых связок.
Кейдж, Лукас и Паркер поспешили в наблюдательную.
– Есть что-нибудь? – спросила Геллера Лукас.
– Наши запросы идут вне очереди, – ответил тот, с сумасшедшей скоростью настукивая по клавишам.
Зазвонил телефон. Лукас включила громкоговорящую связь.
– Тоуб, – произнес женский голос, – у меня есть кое-какие данные об этом человеке.
– Сюзен, говорит Маргарет. Что у вас есть?
– Значит, так. Отпечатки: судебные распоряжения, аресты, судимости – чисто. Имя – Генри Чисмен – настоящее, проживает в Хартфорде, штат Коннектикут. Переданное вами изображение отвечает фотографии на водительских правах, выданных в Коннектикуте. Послужной список по данным Управления социального страхования и Налогового управления свидетельствует, что с 1971 года он работает журналистом. Год тому назад бросил работу в хартфордской газете, приносившую ему пятьдесят одну тысячу долларов в год, и сейчас, судя по всему, живет на сбережения.
– Бросил, был уволен или взял творческий отпуск? – спросил Паркер.
– Невозможно установить, – ответила Сюзен Нанс. – Из-за праздника мы не смогли получить достаточно информации о его финансовом положении, но остановился он в «Ренессансе». Зарегистрировался, прилетев дневным рейсом из Хартфорда. Номер забронировал сегодня в десять утра.
– Вылетел сразу после первого нападения Копателя, – вслух прикинула Лукас. – Что скажете?
– Я бы сказал, что он всего лишь проныра журналист, – отозвался Кейдж.
– А вы, Кинкейд? – спросила она, посмотрев на него.
– Я? По-моему, с ним следует иметь дело.
– Мне он показался психом, – скептически заметила Лукас. – Неужели нас так крепко прижало?
– Да, – ответил Кинкейд, бросив взгляд на электронные часы над монитором Тоуба Геллера. – Думаю, крепко.
В комнате для допросов Лукас вновь обратилась к Чисмену:
– Если мы сейчас побеседуем с вами неофициально, а потом сумеем довести дело до успешного завершения, мы предоставим вам допуск к материалам и свидетельским показаниям, которые нужны вам для книги. Пока не могу сказать, в каком объеме. Но все, что мы вам сейчас сообщим, не подлежит разглашению.
– Согласен, – ответил Чисмен.
– Прозвище «Копатель» вам совсем ничего не говорит? – спросил Паркер.
– Копатель? Нет, ничего.
– Так зовут стрелка – того, кого вы именуете Мясником.
– Я только потому называю его Мясником, что такое имя дали ему бостонские газеты. «Нью-Йорк пост» окрестила его Дьяволом, а в Филадельфии он был Могильщиком.
– Нью-Йорк? И Филадельфия? – переспросила Лукас.
– Они не спеша продвигаются вдоль побережья на юг, – сказал Чисмен. – И какова их конечная цель? Флорида, где они спокойно заживут на награбленное?