Слеза дьявола
Шрифт:
– Ну, это же очевидно, – заметил Арделл.
– Может, в простоте-то вся хитрость, – предположил Кейдж. – Думаешь, ответ должен быть сложным, а он лежит на самой поверхности. Одного пристрелили – два осталось. Вот и все.
Лукас заглянула в конец книги:
– Где же ответы?
– Их нет. Подсказанный ответ – это не ответ.
Паркер посмотрел на часы. Где же письмо?
Лукас вернулась к задаче, вникла в нее. У Лукас было красивое лицо. Джоун обладала сногсшибательной красотой – высокие скулы, полные бедра. Маргарет Лукас была
Папа, а она красивая. Для тети-полицейского…
В лабораторию вошел молодой служащий.
– С чем пожаловал, Тимоти? – спросил Кейдж.
– Мне нужен агент Джефферсон.
Паркер собрался было переспросить: «Кто-кто?» – но его спас Кейдж:
– Том Джефферсон?
– Да, сэр.
– Вот он. – Кейдж показал на Паркера.
Тот лишь на миг замешкался, взял конверт и четко расписался в получении: «Т. Джефферсон», сымитировав подпись президента.
Тимоти ушел, Паркер подмигнул Кейджу. Тот сказал:
– Захотел остаться неизвестным? Оп-ля! Изволь.
– Но как…
– Я же твержу тебе, что я чудотворец.
Копатель стоит в сумерках у мотеля – 33.99 в сутки, номер с кухонькой, бесплатное кабельное телевидение, есть свободные номера.
Отвратительный район. Напоминает Копателю… щелк… что? Нет, не Бостон. Уайт-Плейнс… щелк… пригород Нью… Нью-Йорка.
Он стоит у зловонного мусорного бака, наблюдает, как люди идут туда-сюда, и смотрит на вход в мотель. Так велел тот, кто ему приказывает. Люди проходят мимо по тротуару. Копателя никто не видит.
«Если кто-то посмотрит тебе в лицо – убей, – говорил тот, кто ему приказывает. – Никому не позволено видеть твое лицо. Запомни».
«Запомню», – ответил Копатель.
Он глядит на часы. Прошло четверть часа – можно войти в мотель.
Поесть супа, перезарядить оружие, по новой набить глушитель. Он научился этому осенним днем в прошлом году. В прошлом ли? Они сидели на бревнах, и тот, кто ему приказывает, учил его перезаряжать оружие и набивать глушитель, а вокруг лежали красивые разноцветные листья. Потом он практиковался в стрельбе из «узи», падали листья и ветви. Он помнит запах горячей мертвой листвы.
Открывает дверь, входит. Звонит в службу передачи телефонных сообщений. От того, кто ему приказывает, сообщений не поступало. Копателю кажется, что ему чуть-чуть грустно: тот не связывался с ним с самого утра. Кажется, что грустно, хотя он не совсем представляет себе, что такое грусть.
Сообщений нет. Это значит – он должен набить глушитель свежей ватой, перезарядить обойму, подготовиться и снова выйти на задание. Но сперва он поест вкусного горячего супа и посмотрит телевизор.
У каждого документа свое лицо. Письмо шантажиста, лежащее перед Паркером, было дерганым и резким. Паркер, однако, подошел к
Мэр Кеннеди,
Конец грянет. Копатель действует и его ни остановить. Если не заплотите он снова убъет – в четыре, 8 и в Полноч.
Мне есть нужно $20 миллион долларов наличными, и вы их положете в сумку и оставете в трех километрах южней Трассы 66 на Западной Стороне от Кольцевой. Посреди Поля. Заплотете для меня Деньги к 1200 часам. Один я есть знающий как остановить Копателя. Если меня ###### арестуют, он будет убивать дальше. Если меня убьют, он будет убивать дальше.
Если вы мне не верете, то некоторые пули Копателя были в черной краске.
Один я это знаю.
Паркер осмотрел помещенный в чехол из поливинила конверт. На нем тем же почерком было выведено:
«Мэру – Жизнь и Смерть»
Паркер натянул резиновые перчатки, беспокоясь скорее не о своих отпечатках, а о том, как бы не загубить мельчайшие частицы, которые, возможно, имеются на бумаге. Развернул лейтцевскую лупу и обследовал слой клея на клапане конверта. Тонкие бороздки, оставленные машиной для нанесения клея, были нетронуты.
– На клее нет слюны, – заметил Паркер. – Он не запечатал конверта.
Лукас покачала головой:
– Слюна нам не нужна. Мы взяли кровь из тела и проверили по базе данных ДНК. Ничего.
– Что вы проверили кровь шантажиста – это я догадался, – спокойно сказал Паркер. – Но я надеялся, что Копатель лизнул конверт.
– Дельное соображение. Я об этом не подумала.
Не так самоуверенна, чтобы не признать своей ошибки, отметил Паркер. Он снова посмотрел на письмо и спросил:
– Откуда и почему именно «Копатель»? Давайте проверим, не фигурирует ли Копатель в файлах поведенческих моделей.
Лукас согласилась, и Кейдж позвонил в Квонтико.
– Имеется какое-нибудь описание стрелка? – спросил Паркер.
– Никакого, – ответил Кейдж. – Словно он призрак. Никто не видел ни оружия, ни вспышек.
– В час пик?! – удивился Паркер. – Никто ничего не видел?
– Он был там, потом исчез, – сказал Арделл.
– Как привидение, – добавил Харди.
Паркер взглянул на детектива – ладно скроен, подтянут, красив, на пальце обручальное кольцо: казалось бы, все признаки благополучия налицо, но в облике сквозит подавленность.
Снова склонившись над письмом, Паркер несколько раз перечитал его. Конец грянет… Он придвинул мощную лампу. Поговори со мной, мысленно попросил он листок. Выдай свои тайны.
Паркеру хотелось знать, не пытался ли шантажист изменить почерк. Многие преступники пробуют его изменить, но заставить руку писать иначе очень сложно. Когда почерк подделывают, эксперты, как правило, замечают «дрожь» – неровность линий на письме. Здесь подобного не наблюдалось – автор письма писал своим настоящим почерком.