Слезы дракона
Шрифт:
– Неужто я и впрямь такой дуболом?
– Это ты меня спрашиваешь?
– Ох, и занудно же тебе, наверное, было работать со мной в паре.
– Иногда, - улыбнулся Рикки.
Гарри рассказал ему о Джеймсе Ордегарде и о смертельной схватке с ним на чердаке среди манекенов.
Рикки слушал внимательно. Почти не прерывая. И если высказывался, то обязательно говорил то, что следовало говорить. Он был очень хорошим другом. Когда Гарри, окончив свой рассказ, уставился на розы в саду, всем своим видом показывая,
– Это еще не конец.
– Верно, - признался Гарри. Встал, налил обоим еще по чашечке кофе.
– А потом возник бродяга.
Рикки выслушал и эту странную историю с той же сдержанностью, что и предыдущую. Без тени недоверия и скептицизма. Ни во взгляде, ни в позе. Выслушав же до конца, спросил:
– А что ты сам думаешь по этому поводу?
– Может, мне все это просто померещилось?
– Тебе померещилось? Тебе?
– Но, черт меня дери, не могло же это все происходить в реальности?
– А кто из этих двух кажется тебе более странным и зловредным? Маньяк в ресторане или бродяга?
Хотя на кухне было довольно тепло, Гарри словно мороз по коже продрал. Чтобы согреться, он обхватил чашку кофе обеими ладонями.
– Бродяга. Правда, не намного, но он все же хуже. Дело в том… Как ты думаешь, может быть, мне стоит взять отпуск по болезни и обследоваться у психиатра?
– С чего это ты вдруг решил, что эти ассенизаторы мозга ведают, что творят?
– При чем здесь они. Мне бы очень не хотелось состыкнуться с вооруженным до зубов полицейским, которому мерещатся разные сверхъестественные штучки.
– Больше всего, Гарри, ты опасен не для окружающих, а для самого себя. Ты же заживо себя съешь своей мнительностью. А что касается этого парня с красными глазами - так ведь никто из нас не застрахован от встречи с необъяснимым.
– Только не я, - уверенно сказал Гарри, качая головой.
– Даже ты. Конечно, если этому увальню вдруг вздумается ежечасно являться тебе в образе смерча, чтобы назначить тебе следующее рандеву, или он станет приставать к тебе с недостойными предложениями, тогда пиши пропало. Ты точно влип во что-то очень нехорошее.
По крыше бунгало мерно вышагивали колонны дождя.
– Скорее всего, я и так уже дошел до ручки, - согласился Гарри.
– Это ясно как божий день.
– Вот именно. До ручки. Дальше уж некуда.
Оба они молча уставились на дождь за окном.
Наконец Рикки нацепил защитные очки и взял со стола серебряную пряжку. Включил миниатюрный полировальный диск размером с зубную щетку, работавший так тихо, что не мешал разговору, и начал счищать тусклый налет и крохотные серебряные заусенцы с одного из выгравированного на пряжке узоров.
Еще немного помолчав, Гарри вздохнул:
– Спасибо, Рикки.
– Не за что.
Гарри отнес чашку и блюдце к раковине, сполоснул их и поставил в сушку.
По
Прямо над раковиной находилось другое окно. Дождь неистово хлестал по розам. Мокрый газон пестрел разноцветными, как конфетти, лепестками.
Когда Гарри вернулся к столу, Рикки выключил полировальный круг и начал было подниматься со стула. Гарри положил руку ему на плечо:
– Не вставай. Я сам себе открою.
Рикки кивнул. Выглядел он очень слабым и усталым.
– Пока.
– Скоро начнется сезон, - напомнил ему Рикки.
– Как только начнется, сходим на первую же игру "Ангелов".
– Неплохо бы, - отозвался Рикки.
Оба были страстными болельщиками бейсбола. Их души привлекала железная логика правил, по которым строилась и развивалась игра. Это был своеобразный антипод жизни.
На веранде Гарри влез в свои башмаки, и, пока завязывал шнурки, за ним с ручки ближайшего кресла пристально наблюдала ящерка, которую он спугнул, когда взбегал на крыльцо, или, быть может, другая, но очень схожая с первой.
Вдоль змеиных изгибов ее тела тускло отсвечивали, переливаясь, зеленые и пурпурные чешуйки, словно на белом деревянном подлокотнике кто-то впопыхах рассыпал горстку полудрагоценных камней.
Он подмигнул маленькому дракону.
И почувствовал, что к нему снова вернулось спокойствие, а сомнения улетучились без следа.
Шагнув с последней ступеньки под дождь, Гарри мельком взглянул на свою машину и увидел, что на переднем пассажирском сиденье кто-то сидит. Огромный и черный. С копной спутанных волос и всклокоченной бородой.
Незваный гость не смотрел в сторону Гарри. Но вот он медленно повернул к нему лицо. Даже с расстояния в тридцать футов, хотя его от Гарри скрывало залитое дождем боковое стекло, бродяга был сразу узнаваем.
Гарри рванулся было назад к дому, чтобы вызвать Рикки Эстефана, но передумал, когда вспомнил, как неожиданно бродяга исчез в прошлый раз.
Он снова взглянул на машину, ожидая, что призрака там уже не окажется. Но тот, развалясь, сидел на прежнем месте.
В топорщащемся черном плаще бродяга был явно велик для седана, словно сидел не в настоящей машине, а в многократно уменьшенной ее модели, какие используют в игровых павильонах.
Гарри, не замечая луж, зашагал по дорожке к машине. Подойдя ближе, заметил запомнившиеся ему с первого раза шрамы на лице бродяги-призрака… и пурпурные глаза.
– Чего ты здесь потерял?
Даже сквозь закрытое окно ответ бродяги прозвучал громко и отчетливо:
– Тик-так, тик-так, тик-так…
– А ну, выматывайся из машины, да побыстрее, - возмутился Гарри.
Необъяснимая и внушающая ужас усмешка на лице верзилы охладила пыл Гарри.
– …тик-так…
Вытащив револьвер, Гарри направил его дулом вверх. Левой рукой взялся за дверную ручку.