Слезы изменника
Шрифт:
— Я уехал, чтобы провести небольшое расследование, — начал Престон. — Хотел, чтобы Корд решил, будто я струсил и сбежал. На мое счастье, это сработало. Он, наверное, думал, что смог победить без особой борьбы.
— Сомневаюсь, — прервала его Сьюзан. — Он только позавчера узнал, что ты уехал.
Престон нахмурился:
— Но почему? Разве ты ему не сказала?
Сьюзан выпрямилась и посмотрела на деверя широко открытыми глазами:
— Ты этого от меня хотел, не так ли? Ты свалил все на меня, думая, что я брошусь к Корду вымаливать прощение. Он так и сказал, что ты на это рассчитываешь, но я не верила.
Сьюзан не сводила с Престона глаз, и он нервно заерзал в кресле.
— Что я еще мог ожидать? Хочешь сказать, что я неверно оценил ситуацию?
— Не знаю. Понятия не имею, как ты ее оценивал.
Престон не выдержал ее пронзительный взгляд и отвернулся.
— Я был в Нью-Йорке. Наши акции росли, несмотря на всю шумиху вокруг корпорации. Значит, их кто-то скупал. У меня возникли подозрения, но я решил проверить. Корд скупал все акции компании, которые появлялись на рынке. Он не стремится сделать нас банкротами. Он подталкивает нас к продаже акций, которые сам и скупает. Он устроил поглощение!
— Поглощение? — У Сьюзан закружилась голова, Корд восхищал ее.
— Поглощение! — засмеялась она, захлопав в ладоши. — Это все ради поглощения!
— Не вижу ничего смешного.
— Конечно не видишь! Это жея продавала акции, чтобы собрать деньги на выплату долга!
Имогена побледнела.
— Сьюзан! Свои личные активы!
Престон повернулся к ней и посмотрел властным суровым взглядом:
— Сьюзан, мы это обсуждали. Я просил тебя не продавать акции.
— А потом ты уехал, оставив меня выкручиваться. У меня не было выбора! Я думала, что мы гибнем, а это была лишь игра! Я продала не только акции!
Лицо Престона стало болезненным.
— Господи! У него пропал интерес к долгу. Корд просто хотел, чтобы мы стали паниковать и продали столько акций, чтобы обеспечить ему преимущество. Сьюзан, сколько ты продала?
— Девять процентов.
— У тебя еще остается шесть. У нас с мамой по одиннадцать. Всего двадцать восемь. Думаю, у Корда не больше двадцати шести. У нас еще есть преимущество.
— Если его поглощение будет неудачным, мы сможем собрать деньги, — заметила Имогена, но Престон решительно покачал головой:
— Нет. Это с самого начала казалось странным, что он готов нести убытки, только чтобы отомстить мне. Но я думал, что он просто до такой степени меня ненавидит. А когда акции стали раскупаться, едва попав на рынок, я подумал, что изначально его интересовало совсем другое.
— Почему ты ничего мне не сказал? — возмутилась Сьюзан. — Ладно, знаю, что ответишь. Ты не доверял мне, потому что мы с Кордом встречались, а Корд не доверял мне, зная, что я тебе помогаю.
— Извини, — мягко сказал Престон. — Я не думал, что тебе будет так тяжело. Обещаю возместить все, что ты продала.
Сьюзан махнула рукой. Ей хотелось поскорее закончить этот разговор.
— Не будем об этом.
Престон решил больше не касаться болезненной темы, Сьюзан выглядела слишком усталой.
— Как только вернулся, я сразу поехал к Корду, — продолжал Престон. — И созвал собрание членов правления на десять утра, вопрос будет вынесен на голосование. Корду необходимо скупить как можно больше акций, пока это не сделали мы. Он понимает, что игра закончена.
Всего лишь игра. Сьюзан не могла думать ни о чем другом этой ночью. Просто игра.
Сьюзан не имела представления, как изначально были поделены активы компании. Выйдя замуж за Вэнса, она узнала, что семья владеет пятьюдесятью одним процентом акций. Имея контрольный пакет, они не заботились, кому принадлежат остальные. У Имогены, Престона и Вэнса было по пятнадцать процентов. Сьюзан унаследовала долю мужа после его смерти. Оставшиеся шесть процентов, как ей сказали, принадлежали дальним родственникам. О существовании Корда Сьюзан даже не подозревала. Он так долго не появлялся в городе, что о нем все забыли. Сейчас стало ясно, кто владел этой долей.
Престон и Имогена продали по четыре процента акций, чтобы получить деньги для выплаты долга. Это давало Корду четырнадцать процентов акций, при условии, что он их скупил. А он, вероятно, это сделал. Проданные Сьюзан девять процентов увеличивали его пакет до двадцати трех. Если Престон полагает, что Корд владеет двадцатью шестью процентами, значит, он скупал акции у других держателей, а возможно, и право голоса. У Престона тоже было право голоса. Это просто игра с цифрами, ничего больше. Корпорация стала даже мощнее. Корд выплатил долги, теперь семья владела пятьюдесятью четырьмя процентами акций. Все шло великолепно.
Теперь ей стали понятны уверения Корда в том, что все будет хорошо. Он знал, что компании не грозит банкротство, но не доверял Сьюзан настолько, чтобы сказать ей об этом. Так же как Престон не решился поделиться с ней своими подозрениями. Она хотела вернуть мир в семью, а стала жертвенным ягненком.
Сьюзан была рада, что утром все закончится. Эта игра вымотала ее. Кажется, она принесла радость всем игрокам, кроме одного.
Глава 12
Из пяти человек, собравшихся в зале заседаний совета директоров, Корд выглядел самым спокойным. На нем был летний костюм в полоску, сшитый одним из лучших европейских кутюрье. Борода не вписывалась в созданный образ, отчего костюм казался совершенно безупречным. Хотя с его фигурой можно выглядеть великолепно в любой одежде. И даже без нее. Воображение Сьюзан рисовала ей соблазнительные картины обнаженного Корда.
Имогена тоже казалась спокойной, даже несколько безучастной, Престон — собранным. Берилл была такой же, как и всегда. Сьюзан рассеянно наблюдала за происходящим. До нее едва доходил смысл слов. Она осторожно повернулась в сторону Корда, чтобы убедиться, что он смотрит на нее. Корд ей подмигнул. Он так в себе уверен? Неужели весь этот тщательно продуманный план был лишь для того, чтобы досадить Престону? Если так, то шутка, несомненно, удалась.