Слёзы камня

Дита

– Что ж, благословляю тебя, дочь моя, - кивнул старый Хален, военачальник и заместитель Дейна, когда Бранвен и Двалин преклонили колена и крест-накрест воткнули топоры в землю перед ним, выразив желание стать мужем и женой. –Лучшего выбора ты не могла сделать. Двалин, я рад, что ты будешь моим зятем.

Это был весь обряд помолвки. Свадьбе надлежало свершиться позже, после ритуалов и двукратного оглашения.

Наблюдая за этой прекрасной картиной, Торин внезапно ощутил странную пустоту внутри. И ему захотелось преклонить колени вот так, прося женщину у её отца или братьев.

И ещё сильнее затосковал он по Вар, женщине, согласившейся умереть, чтобы его сердце обрело покой, о Вар, любившей его, звавшей его. Пусть в бреду, в тяжелом сне. И король снова коснулся темной прядки, лежавшей у сердца, единственного, что взял он с собой, идя на смерть.

Отряд двинулся в путь и Торин, весь во власти мыслей о дочери Фундина, подошел к её брату. Двалин словно светился, таким счастливым он выглядел. Король вздохнул, радуясь за друга и немного завидуя ему. Они какое-то время шли бок о бок, молча. Бранвен, заметившая, что что-то происходит, тоже молчала, неслышной тенью скользя рядом с будущим мужем, а потом поотстав, чтобы дать возможность ему поговорить со своим королем.

– Двалин, - голос Торина был спокоен, но чувствовалось, что весь он, как натянутая струна. –Мне надо поговорить с тобой.

– О Вар?- понимающе взглянул на него телохранитель. Торин вымученно улыбнулся.

– Я бы не хотел другой женщины кроме неё, - тихо произнес он.
– Твоя сестра-невероятная женщина.

– Даже несмотря на то, что её уши остры?- поднял бровь Двалин. Торин вздохнул.

– За эти слова я уже давно готов был откусить себе язык, - повинился он. –Кажется, в мои привычки входит ошибаться в людях. Сначала полурослик, потом твоя сестра.

– Ты попросишь её руки, как полагается?- тихо спросил сын Фундина. –У меня и у Балина.

Торин кивнул. Двалин положил руку ему на плечо и улыбнулся.

– Что ж, для моей сестренки я бы не пожелал другого мужа. А теперь пошли, а то мы порядком отстали.

========== Глава 16. ==========

Вар в обличии Дейна продолжала оставаться под присмотром братцев Дуринсонов. Заколка, найденная ею, вызвала живой интерес Гэндальфа. Волшебник велел ещё строже присматривать за ней, не отпуская ни на миг из поля зрения. К концу второго дня его настойчивость принесла свои плоды.

Кили почти неотлучно находился при Вар, тогда как Фили периодически исчезал, то за едой, то по каким-то своим делам. Вар поняла бы, проявляй младший принц какое-то недовольство, злость, но Кили, казалось, доставляло удовольствие сопровождать её повсюду. Она и шипела на него и пару раз крепко наступала на ноги подбитыми железом башмаками, Кили был непреклонен.

– Не хочу, чтобы дядя содрал с меня шкуру за то, что я не уберег тебя, - сказал младший принц, провожая мрачную, как жизнь Горлума, Вар к Горе. Было холодно и ветренно, по пути они встретили Бофура и Инис, тоже шедших к Обители Дракона.

– Хотим приготовить там все к приходу Торина, - пояснил Бофур, улыбнувшись и сжав в своей руке руку белокурой гномки. Они прошмыгнули в проход в разломанной стене первыми. Вар вышла из укрытия, куда нырнула при

появлении парочки, и усмехнулась. Только слепой не заметил бы того, как эти двое смотрят друг на друга. Вар была рада за Бофура, этот веселый и жизнерадостный гном очень ей нравился с самого первого дня путешествия. Он был добр и одинаково ровен со всеми, ничего не требовал и в пути развлекал попутчиков, а в бою был отважен и напорист. Этот простой морийский парень заслуживал лучшую девушку на свете, и Вар была рада за них с Инис.

Темные коридоры приняли Бофура и его подругу запахом винной плесени и жизни. Гномы из отряда Торина и некоторые из отряда, что привел Дейн, приводили в порядок переходы и галереи, жилые пещеры. Работа продвигалась медленно, но запах жизни ощущался теперь здесь, перебивая драконий запах.

– Надо проверить посадки, - Бофур, большой охотник до хорошего вина, нярнул в одну из пещер, где под искусственным освещением рос темный глубинный мох, из которого гномы курили крепчайшее пойло. Инис хихикнула, она тоже любила выпить под настроение.

– Скоро созреет, - фыркнула она, с наслаждением принюхиваясь. –Ароматный какой!

Бофур наклонился, уткнувшись носом в её пышные волосы.

– Ты ароматнее, - блаженно занюхиваясь, заявил он. Инис хихикнула, поворачиваясь к нему.

– Утром случайно опрокинула на себя настойку серсеи, - муркнула она, обвивая его шею обеими руками. Поцелуй был долгим и удивительно сладким. Бофур нежно поглаживал губами губки Инис, чуть поддразнивая язычком, прихватывая и посасывая. Девушка тихонько постанывала, уже донельзя возбужденная и взбудораженная этими ласками. Бофур прижал её спиной к стенке пещеры в самой глубине, в уютном теплом закутке. Сюда проникали горячие испарения из источников, благодаря расчищенным стокам, стены были теплыми, и в самой пещере-оазисе царила почти жара.

– Ах, Бофур…

Её шелковистые губки ткнулись в его щеку, язычок щекотнул ямочку. Мориец с хриплым стоном вжал её в стенку, поддев под пышную попку. Даже сквозь одежду он чувствовал, как горит, дрожит от желания её тело. Продолжая удерживать её одной рукой, он второй разнял одну за другой застежки на её одеждах. Инис взялась за уши его шапки и притянула к себе содержимое шапки для поцелуя. Бофур ничего не имел против, хотя в ушанке было жарковато. У него плавились мозги, но он был уверен, что это не из-за шапки, а из-за Инис. Боги, какая женщина!

Она смущенно съежилась, когда он поддернул на ней нижнюю рубаху, запустив руку под грубую ткань и погладив нежные полные грудки. Но это прикосновение, пусть и смутившее девушку, заставило её задрожать от чего-то более приятного, чем все, что ей доводилось испытывать.

Бофур стащил с неё рубашку, затем освободился от своей. Инис погладила его по волосатой груди, хихикнув.

– Ты такой лохматый!

Её пальчики скользнули по груди морийца, задев сосок. Бофур наклонился и снова поцеловал её, теперь уже более откровенно и интимно, заставив удивленно застонать. Инис снова обхватила его шею и прильнула к нему всем своим крепким телом, елозя упругими округлостями по его груди.