Слезы печали
Шрифт:
— Ну что ж, надеюсь, это идет ей на пользу.
— Глупая девчонка… Живет такой жизнью! Вьется, как мотылек вокруг свечи.
— У вас сегодня на уме одни свечи, Салли. Надеюсь, вы прячете их подальше от детей.
— Да что вы, госпожа Арабелла, неужто вы думаете, что я такая дура?
— Я знаю, что вы превосходно управляетесь с детьми, Салли. Я вам благодарна.
— Ой, да вы и сами совсем еще девочка. А что касается мальчиков, так я их сегодня не могла загнать на обед. Они никак не хотели расстаться с воздушными змеями,
Салли была доброй и преданной детям женщиной. Мне вдруг подумалось: как было бы хорошо, если бы они никогда не выросли. Как было бы хорошо, если бы Карлтон уехал в Лондон и остался там. Мне не хотелось думать ни о нем, ни о том, что может прийти в его хитроумную голову.
Но после разговора с Барбари мысли мои приняли тревожное направление, и это отразилось в моих снах — дурацких снах с воздушными змеями и детскими ружьями.
Я помню сон, в котором Эдвин запустил воздушный змей, и, когда он взвился в небо, я увидела, что на нем нарисован Эверсли-корт. Пока я смотрела на него, он становился все больше и больше, и вот на лужайках появились люди, так что это был уже не рисунок. Потом я увидела Карлтона, бегущего к Эдвину и пытающегося отнять у него змея. Эдвин не сдавался и кричал: «Осторожно, мама! Осторожно!» А потом в меня со всех сторон полетели глиняные пули из игрушечного ружья… и от испуга я проснулась.
Совершенно глупые сны, однако они были характерны для моего душевного состояния. Лучше бы Барбари не делилась со мной своими размышлениями, но, раз уж они у нее были, мне следовало о них знать.
Приближалось Рождество тысяча шестьсот шестьдесят четвертого года. Мальчики готовились праздновать дни рождения — сразу после Рождества им должно было исполниться по пять лет. Стоял холодный день, снег падал крупными хлопьями, во всех комнатах топились камины. Мальчики стояли на коленях на приоконном сиденье в учебной комнате, любуясь летящим снегом, и вдруг Ли воскликнул:
— Кто-то едет!
— Я вижу мужчину. Он уже въезжает во двор, — подхватил Эдвин.
— Какой-то путник, — сказала я Салли. — Наверное, погода показалась ему слишком плохой. Сегодня у нас будет гость. Спущусь посмотрю, кто это.
Дети увязались со мной.
Карлотта уже была в холле. Когда зазвонил колокольчик, она открыла дверь, и на пороге появился мужчина.
— Добрый день! — воскликнул он. — Веселый добрый день! Ну и погодка! Впрочем, я рад оказаться дома!
Он удивленно взглянул на меня, а затем улыбнулся Карлотте.
— Ну, которая из вас моя племянница Карлотта? — спросил он.
Карлотта сделала шаг вперед. Он обнял и расцеловал ее.
— Твой отец дома?
— Да, я пошлю за ним. Вы, должно быть… — начала Карлотта.
— Твой дядюшка Тобиас, племянница. То есть дядя Тоби. Вернулся из Вирджинии. Надеюсь, прием окажется более теплым, чем погода.
На лестничной площадке показалась Матильда Эверсли, и он направился к ней.
— Матильда, дорогая моя сестра, а где Джон?
— Что? — воскликнула Матильда. — Вы, вероятно…
— Неужели ты меня не узнала? Ну да, минуло столько лет. Многое произошло с тех пор, как я уехал, верно?
За спиной жены показался лорд Эверсли.
— Да это Тобиас! — вскричал он. — Добро пожаловать, Тобиас! Все эти годы я думал, что ты погиб.
— Только не я, братец. Цел и невредим, как говорится. Ну что, как я и думал, вы все удивлены. Мне нужно выслушать кучу новостей и рассказать вам о себе.
— Для начала, — сказала Матильда, — ты должен как следует подкрепиться, а мы пока подготовим комнату. Карлотта…
— Я позабочусь об этом, мама.
— Дорогой мой Тоби… после стольких лет… мы думали…
— Что я умер. Да, я знаю, Джон только что сказал мне. Нет, старый пес еще жив, сестрица! Да, хорошо оказаться дома. Эверсли не слишком изменился. Я слышал, у вас здесь были трудные времена. Но теперь, надеюсь, все в порядке. Король вернулся. Поэтому я подумал, что пора и Тоби Эверсли сделать то же самое.
— Что за чудесный сюрприз! — сказал лорд Эверсли. — А у нас прибавление семейства. Это жена Эдвина.
— Как, у юного Эдвина есть жена? А где он сам? Воцарилось молчание, а затем лорд Эверсли сказал:
— Мне следовало назвать ее вдовой Эдвина.
— Ох!..
Дети, спустившиеся в холл, с изумлением таращились на пришельца.
— Мой внук, — с гордостью сказал лорд Эверсли. — Подойди, Эдвин, и поздоровайся со своим двоюродным дедушкой Тоби.
— Двоюродный дедушка, — повторил Эдвин, с восхищением глядя вверх.
— Да, мой мальчик, я твой двоюродный дедушка. Думаю, мы с тобой подружимся.
— Я подружусь, — согласился Эдвин.
— Я тоже! — воскликнул Ли, выскочив вперед.
— Еще один племянник? — спросил Тобиас.
— Нет… Ли — приемный ребенок.
— Видно, мне многое придется узнать, — вздохнул Тобиас.
— Для начала садись за стол, — сказала Матильда.
— Как хорошо оказаться дома! — радостно ответил Тобиас.
Итак, это был Тоби, дядя Эдвина. Семья так привыкла считать его погибшим, что мне даже не рассказывали о нем. Насколько я понимала, он был средним братом отцов Эдвина и Карлтона, должно быть, года на два моложе лорда Эверсли, но бронзовый цвет лица и довольно пышная шевелюра делали его гораздо моложе.
Он колоритно дополнял семейство, и вскоре стало ясно, что он намерен обосноваться здесь. Будучи очень общительным, дядя Тоби завоевал огромную популярность. Его слабостью было пристрастие к вину, и обычно он задерживался за столом после обеда и пил до тех пор, пока не становился совсем добродушным и очень разговорчивым.