Слезы счастья

Льюис Сьюзен

— Привет, милый, — сказала она, увидев, что это Дэвид. — Что там у вас?

— Боюсь, Розалинд совсем не сладко, — ответил он, — а тут еще Лоуренс ноет, чтобы ему немедленно подали Люси. На следующей неделе мы собираемся купить ему собаку. Надеюсь, это его утихомирит. Чем ты занимаешься?

Лиза улыбнулась.

— Прямо сейчас я сижу на краю нашего замечательного бассейна, смотрю, как за окном хлещет дождь, и думаю, насколько было бы чудесней, если бы ты сидел со мной рядом.

Отрывистым от смущения голосом Дэвид сказал:

— Поверь, я хочу этого больше всего на свете, но думаю, мне придется ночевать здесь. Розалинд не слишком хорошо справляется

и к тому же довольно много выпила. Честно говоря, я, кажется, тоже перебрал.

— О, Дэвид, — простонала Лиза. Она старалась, чтобы ее голос не звучал сердито, но получалось плохо. — Не хочу показаться глухой к чужому горю, но сегодня наша первая ночь дома...

— Знаю, знаю. Потерпи одну эту ночь, а уже к завтраку я буду дома.

— Ой ли? — едко проговорила она. — А может, к тому времени она придумает какой-нибудь новый способ тебя удержать?

— Обещаю, я вернусь не позже девяти утра. Почему бы тебе не пригласить на ночь Эми и Тео?

— Во-первых, не указывай мне, что делать. А во-вторых, приглашать людей надо заранее. Кстати, они приглашают нас на ужин в следующую субботу. Видимо, хотят сообщить нам какую-то новость.

— Правда? Какие предположения?

— Да особо никаких.

Вообще-то, это была неправда. Лиза подозревала, что Эми собирается объявить о своей беременности, а если так, то к ее искренней радости за сестру обязательно примешается зависть.

— Знаешь, — резко проговорила она, — я изо всех сил стараюсь не стервенеть из-за того, что ты ночуешь там.

— Прости, — вздохнул он. — Я заглажу вину, когда приеду домой, но мне действительно не хотелось бы оставлять ее сейчас одну.

Лиза тоже вздохнула и сказала:

— Так что там Джерри? Вернулся к своей второй женщине?

— Угу, — промычал Дэвид.

Догадавшись, что в комнату вошла Розалинд, Лиза ощутила вспышку сочувствия к Джерри, который так долго пытался сладить с женой, целиком и полностью зависящей от своего отца.

— Пожалуй, мне лучше свыкнуться с фактом, что этой ночью я тебя потеряла, и отправляться готовить свой одинокий ужин, — проговорила она. Ей не нравился собственный кислый голос, но, черт побери, каким он еще должен быть? — Ты позвонишь пожелать мне спокойной ночи?

Молчание.

— Дэвид?

По-прежнему никакого ответа.

Лиза бросила взгляд на экран, проверяя, есть ли связь.

— Ты здесь? — спросила она. — Ты меня слышишь? Я тебя не слышу.

Хотя Дэвид ничего не говорил, на заднем плане раздавался шум, и Лиза была уверена, что среди прочего слышит в трубке его дыхание.

— Кто-нибудь звонил? — внезапно спросил он.

Лиза раздраженно нахмурилась.

— Нет, все думают, что мы на отдыхе, — с досадой напомнила она.

— Ах да. — Последовала еще одна затянувшаяся пауза, после чего Дэвид сказал: — Лиза, прости. Мне очень... мне очень жаль, — и, прежде чем Лиза успела что-нибудь ответить, он дал отбой, не оставив ей возможности разобраться, что только что случилось.

На другом конце линии Дэвид стоял посреди кабинета рядом с Лоуренсом, не в силах сосредоточиться или хотя бы различить какую-то мысль в тумане замешательства, который клубился у него за глазницами. Ему хотелось плакать, но жалость к себе он презирал, а беспомощности не понимал. Какими бы ни были его чувства, нельзя позволять, чтобы это продолжалось. Завтра, пока не стало еще хуже, надо звонить Карен Кнойл. На этот раз он должен рассказать ей всю правду, потому что на прошлом приеме он опускал кое-какие моменты, хотя сейчас уже не мог вспомнить, какие именно. За это время накопились другие происшествия: на их с Лизой отдыхе, на встречах, которые он проводил перед свадьбой, плюс пропущенные вызовы, по которым он не перезванивал, или звонки, которые отображались как принятые, но самого разговора он не помнил. Он слишком часто видел досаду и недоумение в глазах других людей и слышал от них резкие ответы, чтобы игнорировать это дальше. Он должен посмотреть в глаза тому, что происходит. Если не ради себя, то ради Лизы. Как недостойно и пристыженно он будет себя чувствовать, если окажется, что наградил ее далеко не таким полноценным и здоровым мужем, как она заслуживает. Лиза теперь его жена. У них была свадьба. Он помнил о ней почти все, включая тот факт, что не сумел как следует произнести свои слова на церемонии. Он любил Лизу и хранил ее образ в памяти с тех пор, когда она была еще молоденькой девушкой. Нельзя ее подводить. Только не теперь. Судьба подарила им столько всего, ради чего стоит жить, и в первую очередь — друг друга. Поэтому он должен собраться с духом и сразиться с демонами, которые рыскали где-то внутри него и могли, если он в ближайшее время ничего не предпримет, свести его с ума.

Пухлое овальное лицо доктора Карен Кнойл почти ничего не выражало, пока она слушала объяснения Дэвида, почему тот во второй раз за два месяца оказался у нее на приеме. Хотя большая часть того, что он говорил, в процессе рассказа приобретала обтекаемую, а иногда даже зигзагообразную форму, Карен не считала нужным перебивать. Ей было интересно послушать, как Дэвид выражает свои мысли и, что еще важнее, как далеко он зайдет в своих объяснениях, прежде чем попятится от выводов.

Когда он перешел к описанию приступов тревоги и забывчивости, которые, как он признался, иногда вели к вспышкам недовольства и гнева или заставляли его надолго замолкать, самым любопытным Карен показалось то, что он подсматривает в записи, которые, по всей видимости, сам для себя сделал.

Наконец Дэвид умолк. Подождав, не добавит ли он еще чего-нибудь, и убедившись, что он не собирается этого делать, она сказала:

— Когда ты был здесь в прошлый раз...

— Это не связано с Катриной, — не дослушав, сказал Дэвид.

Скрыв удивление, Карен смерила его пристальным взглядом, потом, слегка откинувшись на спинку кресла, сказала:

— Что именно ты помнишь о последнем визите сюда?

Дэвид ответил не сразу.

— Думаю, мы были здесь частыми гостями, — проговорил он, — так что все подробности трудно вспомнить.

Карен смотрела ему в глаза, пытаясь понять, действительно ли он забыл о прошлом разе, когда приходил сюда, и об обследовании, которое они проводили после, и решила, что, по крайней мере на данный момент, он в самом деле не помнит.

— Скажи, как ты чувствуешь себя в физическом плане? — спросила она. — Головные боли, тошнота, головокружение?

Дэвид покачал головой.

— А общее самочувствие? Можно сказать, что ты в бодром настроении? Или чувствуешь себя немного подавленным?

Ирония, которую она так хорошо знала, вспыхнула и тут же погасла в его взгляде.

— Я только что женился, — напомнил ей Дэвид.

Карен тоже улыбнулась, невольно радуясь, что он об этом не забыл.

— И все-таки это не ответ на мой вопрос, — заметила она.