Слезы спасения
Шрифт:
— Мы помогаем, кому можем, Изабелла.
Это первый раз, когда мы потерпели такую серьезную неудачу, и это давит на нас тяжелым грузом. Те, кого мы не сможем спасти, будут подвергаться изнасилованиям и пыткам до тех пор, пока их не убьют.
Подняв другую руку, я подпираю лоб ладонью и снова закрываю глаза.
Что мне теперь делать?
Ана убирает свою руку из моей, затем говорит:
— Мы не можем избежать этого.
Кивнув, я поднимаю голову, а затем с трудом сглатываю и встречаюсь
— Мы подождем окончания аукциона.
— Сначала спаси младших, – говорит она, и я хватаюсь за то, что она дает мне возможность принять решение.
— Хорошо. – Мой язык высовывается наружу, облизывая губы. – Мне нужно, чтобы ты была рядом. Когда я освобожу девочек, ты должна забрать их, чтобы я могла пойти за следующими.
Ана кивает.
— Я буду рядом на каждом шагу этого пути.
Я мгновение смотрю на свою подругу, а затем спрашиваю:
— Мы ведь справимся?
Уголок ее рта слегка приподнимается. Я никогда не видела, чтобы она улыбалась. Я никогда не видела Ану счастливой.
— Ты можешь сделать это, Изабелла, – подбадривает она меня, в чем я так нуждаюсь.
Расчувствовавшись из-за неудачи, я отвожу взгляд от Аны, затем шепчу слова, которые никогда не говорила ей вслух:
— Прости, что я не добралась до тебя вовремя.
Ана быстро качает головой, а затем встает со стула и спешит к лестнице. Я смотрю ей вслед, задаваясь вопросом, могу ли я вообще что-то изменить в этом порочном мире.
_______________________________
Как и на всех других аукционах, на мне красное платье. Это мой молчаливый способ выразить протест против крови, которая будет пролита, и невинности, которая будет украдена.
Мой разум продолжает лихорадочно работать, пытаясь придумать способ, которым я смогу освободить всех девушек сегодня вечером. Но это невозможно, и это заставляет меня чувствовать разочарование и беспокойство, к которым я не привыкла.
Спускаясь по лестнице, я слышу, как Хьюго разговаривает с моей матерью.
— Это определенно была женщина, которая нападала на нас, но это еще не все. Смотри.
Войдя в гостиную, я вижу, как он поворачивает свой телефон так, чтобы моя мама могла видеть экран, а затем ее глаза расширяются, и она шипит:
— Алексей Козлов.
Я сажусь на один из плюшевых диванов, изображая скуку, в то время как мое внимание на сто процентов сосредоточено на Хьюго и моей матери.
Хьюго улыбается моей матери.
— Этой женщиной могла быть Уинтер. Она натренирована.
Дерьмо.
Уинтер Ветров – принцесса крови, замужем за младшим братом Дмитрия, Дэмиеном. Последнее, чего я хочу, – это чтобы моя мать преследовала Уинтер.
Если и есть женщина, которую я уважаю, так это Уинтер. Это из-за нее я сопротивляюсь своей матери. Когда я увидела тренировки Уинтер в Святом Монархе и то, как она сражалась лицом к лицу со своими врагами, мне захотелось сделать то же самое.
С
Эта мысль заставляет меня расслабиться, и, достав телефон, я притворяюсь, что проверяю свои аккаунты в социальных сетях.
— Это было бы логично – говорит мама, и в ее словах сквозит гнев. – Что означает, что Алексей объявил войну.
— Вероятно, потому, что мы вторглись на его территорию, – напоминает ей Хьюго.
Что было глупым шагом, если вы спросите меня.
— Давай сосредоточимся на аукционе, а потом разработаем план возмездия, – говорит мама слишком уверенно. Да, она могущественна, но сражаться с Ветровыми и Козловыми просто безрассудно.
— Я обязательно должна присутствовать? – Бормочу я, вкладывая в свой голос нотку скуки.
Она машет рукой в сторону лифта, нетерпение напрягает черты ее лица.
— Не начинай, Изабелла.
Раздраженно вздохнув, я встаю и следую за мамой в лифт, в то время как Хьюго остается встречать гостей.
Пятнадцать минут спустя я наблюдаю, как гости начинают заполнять зал, и мне кажется, что мое сердце сжимается в тугой кулак.
Сначала самые младшие, Изабелла.
Я продолжаю напоминать себе о том, что сказала Ана, пытаясь отвлечься от происходящего. Это не помогает, потому что, когда начинаются торги и на сцену выводят первую девушку, я чувствую, как мое сердце разбивается вдребезги.
И снова во мне вскипает сожаление из-за того, что я не смогла освободить девушек в гавани.
Мне так жаль.
Я смотрю на бледное лицо, обрамленное черными кудрями. Девушка отшатывается в сторону, когда ее с силой поворачивают, чтобы участники торгов могли увидеть все ее обнаженное тело.
Я сглатываю горький привкус, который это зрелище оставляет у меня во рту, и, подняв подбородок, делаю глубокий вдох.
Держи себя в руках. Ты будешь бесполезной для этих девушек, если умрешь.
Время бежит незаметно, и по мере того, как каждая девушка выставляется на всеобщее обозрение и продается, тяжесть на моих плечах увеличивается, пока мне не начинает казаться, что весь мир давит на меня.
Последнюю девушку выводят на сцену, и, видя, насколько она молода, я сжимаю кулаки по бокам.
Боже, однозначные цифры?
Я бросаю взгляд на маму. На ее лице сияет довольная улыбка, когда она наблюдает, как участники торгов сходят с ума, а сумма стремительно растет от тысяч до миллионов.
Оглядываясь на маленькую девочку, я думаю о предложении, которое сделал Алексей. Это позволит избавиться от моей матери, остановить ужас, который она распространяет, вместо того, чтобы я пыталась спасти одну девочку за раз.