Слимп
Шрифт:
– А-а, – успокоился Семён. – Правильно. Тогда молчи.
Летун шёл на сравнительно небольшой высоте, метрах в двадцати над дорогой, и Семён с интересом поглядывал то вверх, то вниз, то по сторонам.
По сторонам смотреть было неинтересно, одни скучные серые стены да отверстия входов с обязательными посадочными козырьками под ними; никаких окон нигде не наблюдалось.
Вверху кипела транспортная жизнь: летуны самых разных размеров и расцветок носились по небу туда-сюда, как ласточки перед грозой, и, казалось, никаких правил полётного движения у них не существовало. Однако это было не так – какие-то правила всё же имелись, потому что такие же жёлтые в полоску летуны,
Внизу было не так зрелищно как в небе, но не менее захватывающе: основную часть улицы занимала дорога, по которой с сумасшедшей скоростью неслись навстречу летуну то ли машины, то ли звери, очень похожие на машины, Семён из-за скорости так и не смог толком разобраться. Движение было односторонним; от пешеходных тротуаров поток зверомашин отделяли полупрозрачные стены явно магического происхождения. Семён невольно вспомнил выход львов на арену цирка через трубу-решётку – аналогия показалась вполне уместной.
Пешеходов Семён не разглядел, да и не очень-то старался. Ну, пешеходы, ну, иномирные… Ничего интересного.
Летун резко набрал высоту, проскочил сквозь транспортный поток, нагло плюя на неизвестные Семёну полётные правила: за ними сразу увязался патрульный летун, но как-то неуверенно, с опаской – Станс немедленно пнул каблуком в жёлтый пол, отчего зелёные мигалки летуна ожили. Едва лишь они сверкнули, как преследовавший их патрульный треугольник тут же нырнул вниз и в сторону.
Летун Станса поднимался всё выше и выше: этаже на двухсотом летун пошёл медленнее, словно Станс выискивал среди одинаковых отверстий-входов один единственный, известный лишь ему вход. Впрочем, отверстия были не такими уж одинаковыми – Семён только сейчас обратил внимание на то, что все посадочные козырьки имели свои отличительные знаки, начертанные на обеих сторонах, снизу и сверху каждого козырька.
Найдя нужный вход, Станс уверенно направил в него летуна.
Они попали в длинный тёмный туннель; летун неспешно плыл вперёд, часто попыхивая мигалками – стены то и дело приобретали мертвенный зелёный цвет.
– Один из путеводных узловых коридоров, – не оборачиваясь пояснил Станс. – Секретный. Только для летунов службы безопасности. Сейчас будем на месте.
Секретный коридор закончился знакомой Семёну перламутровой перегородкой; справа на стене, перед воздушным заграждением, был светлый квадрат, чуть ниже ряд кнопок – Станс приложил к квадрату ладонь, выждал секунд десять, потом набрал на кнопках код и уже после этого направил летуна в перламутровое марево…
Здесь были горы.
Летун завис над ровной площадкой, естественным посадочным полем на плоской вершине скалы; справа от скалы отвесная поверхность горы уходила в тёмно-синее вечернее небо, исчёрканное близкой Сетью; слева от площадки начиналась пропасть, в пропасти плыли тучевые облака. Было холодно.
На площадке, сверкая серебряными полированными боками, лежала энэлошка, она же прыгалка, транспортное средство чужих.
Вокруг летающей тарелки в произвольном порядке расположились жёлто-полосатые летуны; между летунами бродили службисты-безопасники. В отличии от Станса они были одеты в тёплые камуфляжки и от холода не страдали: Семён сразу организовал себе такую же. Хайка в его плотной всепогодной джинсовке, похоже, холод не донимал; хуже приходилось Стансу в лёгком казённом костюме – седой начальник филиала, направляя летун к прыгалке, то и дело ёжился, крепко ругая сквозь зубы чужих, посадивших свой сундук в таком неудобном стылом месте.
Летун приземлился возле прыгалки.
– А-а, наш принципиальный Станс явился! – радостно завопил кто-то из камуфляжных. – Начальник отдела «Мёртвая голова»! Ну и как на новом месте, не съели тебя ещё твои зомби-момби? – и радостно загоготал над собственной шуткой. – В следующий раз думай, прежде чем карточные долги начальству зажиливать!
– Я тут специалистов привёз, – мрачно сказал Станс, уничтожая взглядом весельчака. – Имперских. Вы прыгалку открыли-то?
– Нет, – камуфляжный весельчак подошёл к прибывшим, протянул руку и поздоровался со всеми. – Не получилось. Дверь жёстко заговорённая, на адресата. Да и чего её открывать! Пустая она, прыгалка. Вон, на двери знак экипажа красным светится… Скорее всего порожняком шла. Только для чего? В догадках теряемся.
– Вот потому я специалистов и привёз, – отрезал Станс. – Приступайте, уважаемые, – он мельком кивнул Семёну и Хайку, при этом совершенно не заметив перемену в облике Семёна, и тут же поволок весельчака куда-то в сторону, откуда вскоре стали доноситься сердитые возгласы: «… да у него, тля, в рукаве туз был заначен… Какого хрена я ему вдруг должен, тля, если он один весь банк взял? Мать его так!… А ты против начальства не лезь, жалко стольника было, что ли? Вон, теперь с дохляками в карты играй… За это морду бьют, тля!… Набил один, как же. Три дня его потом искали, нынче в твоём отделе на побегушках служит…».
Спор получился увлекательный, громкий, про Семёна и Хайка спорщики как-то вдруг сразу позабыли; остальные службисты-безопасники, поначалу недоверчиво приглядывавшиеся к имперским специалистам, постепенно потеряли к ним интерес, тем более что Семён не торопился вскрывать прыгалку, а для начала несколько раз обошёл её по кругу. Неторопливо обошёл, с профессионально-недовольным видом. А после остановился перед входом в энэлошку, почёсывая в затылке и всем своим видом показывая, в каком он пребывает затруднении.
Заскучавшие безопасники постепенно подтягивались к спорщикам и немедленно вступали в беседу. Похоже, тема была наболевшей: то ли таинственное начальство жульничало в карты не только со Стансом, то ли всем из присутствующих когда-то пришлось поруководить зомби-отделом.
– Не отвлекайся, – строго сказал Семён Хайку, заглядевшемуся на спорщиков. – Мы пришли сюда не за этим, – и, убедившись, что службисты-безопасники не обращают на них внимания, подошёл к двери прыгалки вплотную.
Овальная дверь была чётко оконтурена тонкой золотой полоской; на самой двери еле заметно высвечивался большой красный треугольник. Знак того, что прыгалка пуста. Так, во всяком случае, сказал камуфляжный весельчак, а у Семёна не было оснований не верить ему. Им, службистам, виднее.
То, что дверь была заперта при помощи магии, Семён увидел сразу, ещё при первом обходе: тонкая паутина, словно сотканная из хрустальных нитей, закрывала овал двери, цепляясь краями за внешнюю поверхность прыгалки, далеко за самой дверью; нити паутины сходились в центре, точно над красным треугольником, удивительным образом срастаясь там в массивную хрустальную бляшку. В кнопку.
– Тэкс, – сказал Семён, внимательно оглядывая паутинную кнопку и вовсе не торопясь касаться её, он даже руки за спину убрал. – Хайк, как ты думаешь, для чего, как правило, запирают помещение?