Слимпер
Шрифт:
Вот на этот вопрос Семён ответить смог, посоветовав медальону проверить свой архив транспортных заклинаний. Мол, Слимп скинул в него, в Мара, прямой адресок в Икс-Мир и теперь, при желании, они запросто могут туда слетать: услыхав такое, Мар неожиданно возмутился, заявив, что это нечестно – мало того, что усыпили, так ещё и засунули в него непроверенное заклинание без его, Мара, на то ведома! Воспользовавшись беспомощным состоянием потерпевшего… Что это сильно смахивает на сам знаешь что, и приличные девушки после такого надругательства над собой или кончают жизнь самоубийством, или мстят насильнику. Кровно.
Семён, не ожидавший
Главное Семён приберёг напоследок, и Мар сразу позабыл про свою обиду, едва услышал новость о подарке, об одноразовом, но практически ничем не ограниченном желании: предложения о реализации того желания посыпались из Мара как из рога изобилия. Начиная от возможности стать Императором всего Диска, подмяв под себя чужих и возведя воровство в ранг основополагающей имперской доктрины, до превращения всяких ненужных тварей, типа жучков-паучков, тараканов и полиментов в золото, рубины-алмазы и прочие извечные, жизненно важные ценности.
Насчёт жучков-паучков Семён не согласился, птицы с голоду перемрут, а идея сделать полиментов золотыми Семёна позабавила, не более: на то и щука в озере, чтобы караси не дремали. Пусть себе живут и полиментят! А то скучно без них будет.
Однако Мар не унимался, генерируя идеи как орава телевизионных знатоков перед финальным проигрышем: мёл словесную пургу, короче говоря. Но когда медальон на полном серьёзе предложил Семёну сделать так, чтобы все солнца во всех Мирах были не круглыми, а в виде слова «Симеон», написанного на общепонятном Вседисковом языке, – в качестве прославления и увековечения его, Семёна, памяти, – а луна обязательно в виде некоего уникального и очень красивого медальона, – Семён не выдержал, потребовал, чтобы Мар заткнулся и не раздражал его всякой ерундой, иначе он за себя не ручается! Не то возьмёт и обналичит желание незатейливым способом: превратит некий болтливый медальон на цепочке в собаку на поводке, тоже уникальную и тоже красивую. И будет тогда не Мар, а Мухтар. Бессловесный.
Медальон лишь натужно рассмеялся в ответ, но болтать перестал – чего Семёну и хотелось.
Наконец-то разразилась гроза, и Семён побежал в дом: основное было сказано, и мокнуть под дождём не было никакой нужды.
Пока Семён заваривал чай, пока его пил, наступила ночь; гроза за окном перешла в обычный затяжной дождик – монотонный шелест капель в листве берёз действовал убаюкивающе и Семёна потянуло в сон: поднявшись на второй этаж, Семён первым делом нарушил стерильность в туалете, а потом направился в спальню. И крепко проспал до позднего утра, прогуливая во сне лохматую дворнягу на поводке по незнакомому Миру, сделанному из хрусталя и стали; Миру, где в небе вместо солнца яростно пылала короткая фраза: «Симеон – мастдай!»
Утром Семён искупался, побрился, плотно позавтракал и только после этого вернулся на второй этаж, в рабочий кабинет.
Рабочий кабинет был оборудован просто: стены, оклеенные дешёвыми обоями, окно с видом на берёзовый лесок; чёрный офисный стол и пара стульев возле него, по стулу с одной и другой стороны.
На столе находилось обещанное переговорное устройство, при взгляде на которое Семёну невольно вспомнился виденный в каком-то фильме телефон прямой правительственной связи, с гербом вместо циферблата. С той лишь разницей, что в отличие от правительственного телефона этот был серебряным, с выгравированной на месте циферблата готической буквой «К»; а ещё у этого устройства не было никаких проводов – даже провода, соединяющего аппарат с переговорной трубкой. Также Семён обнаружил, что серебряную трубку окружает мягкое белое сияние. Магическое. А сам аппарат, похоже, служит всего лишь декоративной подставкой для неё.
Решив, что вряд ли Кардинал задумал сделать ему какую-нибудь колдовскую пакость, не для того ведь приглашал, Семён присел на стул, взял трубку и поднёс её к уху.
В наушнике было тихо: ни тебе долгого гудка, ни шорохов и потрескиваний, характерных для телефонной связи – ничего! Мёртво. Впрочем, этот телефон как раз таки телефоном и не был: Семёна обманула внешняя схожесть переговорного устройства с привычным земным аналогом.
Семён уже собрался было крикнуть из озорства: «Аллё, барышня, Смольный мне!», но, к счастью, нахулиганить не успел – в трубке раздался голос Кардинала:
– Симеон? – слышно было изумительно, словно Кардинал был где-то рядом, а не в другом Мире. В Мире Перекрёстка.
– Он самый, – громко подтвердил Семён. – А вы кто, сам Кардинал или его дубль, который первый?
– Дубль? – запнулись на другом конце магической линии. – Ах, да, действительно… Знаешь что, Симеон, называй-ка меня лучше не дублем, а Кардиналом. Так оно вернее будет… собственно, я и есть Кардинал, потому что, по сути, мы с ним одно и то же. Едины в двух лицах.
– А где сам Кардинал? – требовательно спросил Семён. – Оригинал где? Я хочу говорить только с ним!
– Вот как раз по поводу самого Кардинала у меня с тобой и будет беседа, – спокойно ответил дубль. – Я приду через несколько минут, – и в наушнике снова стало тихо.
Семён положил трубку на подставку, почесал в затылке.
– Что у них там могло приключиться? Странный какой-то у нас разговор вышел…
– Странно то, что у Кардинала дубль сохранился, – возразил Мар. – Я думал, их всех первичным заклинанием повыкосило, тем, которое на «Лихого дядю» было. Которое я в Мире с замком-лабиринтом озвучил.
– Нового слепил, – равнодушно ответил Семён, – долго ли умеючи! Тут, понимаешь, другое – дубль со мной насчёт Кардинала хочет поговорить. Подозрительно как-то…
– Я всё слышал, – доложил Семёну медальон, – у меня со слухом нормально! Можешь не пересказывать. Сдаётся мне, Семён, что этот дубль замыслил сделать переворот: убрать настоящего Кардинала твоими руками, а самому занять его место. Ха, будь у меня такая возможность – я именно так бы и поступил! Они же как братья близнецы, хрен отличишь… Оригинал, стало быть, в каземат, пожизненно, и чтобы непременно под железной маской… хотя лучше всего кровушку ему пустить и там же, в подвале, прикопать, так оно надёжнее будет. Тут тебе разом и вся слава, и почёт вместе с уважением привалят… ну и власть, само собой. Ради власти на что только не пойдёшь!