Слимперия
Шрифт:
— Требую объяснить причину неуместного веселья, — сухо приказал маг Подайла. — И не вздумай врать! Застрелю, — он демонстративно прицелился в Семёна из арбалета: оружие было заряжено остро заточенным куском строительной арматурины.
— Семён, пусть пальнёт, — обрадовано воскликнул Мар, — преподнесём ему маленький урок! Я заточку сожгу, а ты объясни Подайле, что пентаграмма, хоть нас не выпускает, но и сюда тоже ничего постороннего не впустит! Заставь дурака поверить, что вы оказались в патовой ситуации, тогда он и говорить с нами иначе будет, спокойнее. Давай-давай, —
— Ни хрена ты мне не сделаешь, кретин, — Семён выставил ногу вперёд, упёр руки в бока и спесиво выпятил нижнюю губу. — Мы в твоей пентаграмме под надёжным прикрытием! Она же нас и защищает, недоумок! Тоже мне, знаток магии, состряпал колдовскую звезду, а как она работает, толком и сам не знает. Неуч ты, а ещё в диктаторы намылился, — Семён подумал, не слишком ли он зарвался, но отступать было некуда. — Стреляй же в честного демона, убедись, что он неуязвим, — Семён выпятил грудь.
— Стрельну ведь, — неуверенно предупредил Подайла, — допросишься ты у меня, — но арбалет продолжал держать твёрдо, видать, имелся опыт.
— Стреляй же, гад! — Семён обвинительно ткнул рукой в сторону мага. — Увидь, насколько ты глуп и мерзок в своём неведении. Из-за таких, как ты, все беды на свете! От идиотов с гонором, клепающих невесть что, а потом удивляющихся хреновым последствиям сделанного! Ты, блин, палка в колесе мирового прогрес… — Подайла резко перевёл арбалет на Олию и выстрелил, Олия даже среагировать не успела: арматурина ударилась в видимую лишь для Семёна бирюзовую стену пентаграммы и рассыпалась электросварочными искрами.
— Опс, — убито сказал Мар, — ни фига себе…
— Видишь, — Семён с удовольствием показал магу Подайле кукиш, — я ж тебя предупреждал! И с медальоном то же самое случилось бы, кинь я его тебе.
— А вот я сейчас слово заветное скажу, — предупредил Семёна насупившийся арбалетчик, — и перемолотит вас моя звёздочка ясная! В фарш, в труху! Что, съел?
— И медальон заодно перемолотит, — напомнил Семён. — Дырка тебе от бублика станется, а не диктаторство!
— Ну ладно, — с неохотой согласился Подайла, — убедил, — он отбросил в сторону бесполезный арбалет. — И чего делать будем?
— Говорить будем, — предложил Семён. — Хочешь, я тебе расскажу, как мы украли медальон и почему снова очутились в твоей ловушке?
— Говори, — с кислым видом согласился Подайла, — но ведь соврёшь всё одно… Правдивый демон, ха! Всё равно что неподкупный стражник, сплошная небывальщина. Брехня.
— Мои слова ты можешь запросто проверить, — заверил Подайлу Семён, — это очень легко сделать, особенно до заката. Пойдёшь в город, к дворцу князя, в толпе покрутишься — тебе всё-всё расскажут. Только о налогах не заикайся, бока намнут!
— Это да, — согласился заинтригованный Подайла, — намнут. Но я ж не такой тупой, чтобы о налогах в толпе беседовать… Давай, рассказывай!
Семён уселся на диван, закинув ногу на ногу; Хайк и Олия пристроились рядом. Подайла, видя, что рассказ может затянуться, приволок откуда-то пару запасных факелов и толстенный чурбак, на который и взгромоздился возле ближайшей жаровни, чтобы не замёрзнуть.
Помня, что излишних подробностей для достоверности повествования не бывает, Семён рассказывал красочно, словно роман читал, но некоторые детали всё же опускал за ненадобностью. Например, откуда прилетел невидимый дракон, или как Олия добралась до города. Или откуда взялся карнавальный порошок.
Впрочем, Подайла и не спрашивал — демоны, они и есть демоны, что им стоит дракона к себе призвать или из густого леса выбраться! Пустяки, одно слово… Когда Семён добрался до случая во дворце князя, описал его подругу и то, во что они превратились, Подайла принялся гоготать как сумасшедший, словно тоже весёлого порошку попробовал.
— Это ж Нинетка была, — утирая слёзы, пояснил маг, — известная певичка из лесного города, любовница барона Тризи… Ох и ведьма! Значит, на обоих управителей глаз положила? С неё станется, это она запросто, пля… — Семён умолк на то время, покуда сведущий Подайла высказывал всё, что он думает об актрисках, об управителях городами и об их вольном образе жизни — причём высказывал громко, авторитетно и от души. Слушать Подайлу было любопытно, Семён и не подозревал, насколько сложен и многообразен здешний мат; когда знаток светской жизни выдохся, Семён коротко сообщил ему о том, где был спрятан медальон и почему демонам-ворам пришлось удирать назад, в пентаграмму.
— Может быть, ты и не соврал, — рассудительно сказал Подайла, дослушав Семёна. — Но всё же надо сходить, проверить. Убедиться надо! — Подайла вынул факел из кольца и направился к выходу.
— Эй! Ты же сам говорил, что тебе нынче в город хода нету, — напомнил ему Семён. — Забыл, что ли?
— Сейчас можно, — обернувшись, через плечо ухмыльнулся Подайла. — Пока князь Бифан козлом по спальне скачет, а его знатная стража от зевак обороняется и невидимых драконов в небе выглядывает — то можно! Да и не через главные городские ворота я пойду, понятное дело, — с этими словами колдун Гиблого Места вышел из подвала.
— Хм, и как долго нам его ждать придётся? — озаботился Хайк. — Далеко ли до города?
— Не очень, до города часа полтора ходу, — медленно ответил Семён, о чём-то задумавшись, — да к княжескому дому сходить, в толпе потусоваться, да назад… Часов через пять-шесть вернётся, не раньше.
— Тогда я посплю, — решила Олия, — вы, ребята, не против? Устала я что-то, ещё и перенервничала: страшно, когда в тебя из арбалета в упор стреляют! — Хайк и Семён поспешно встали с дивана, и девушка, свернувшись калачиком, почти сразу уснула; Семён заботливо укрыл Олию одеялом.
— Я, пожалуй, шаром займусь, — черепаховый боец осторожно взял с дивана забытый им шар предсказаний. — Надеюсь, он не совсем испорчен. — Хайк уселся на ящик с консервами, уткнулся в слабо мерцающий шар: на поверхности чернела длинная косая трещина, и одна половинка шара светилась несколько тусклее другой. Но светилась.
— А я кой с кем поговорю, — угрожающе сказал Семён. — Ну-ка, Мар, поясни, что означало твоё «Опс!» Или я чего-то не понял, или ты едва успел воспользоваться своей защитой, так? И Олия могла погибнуть…