Слипер и Дример
Шрифт:
поводил ушами.
— Очень, очень интересно, — сказал в полной тишине Шкындырбыр Шкындырбаевич.
— Ну а что дальше-то было? — Загрибука сидел с вытаращенными глазками и крошками на
подбородке.
— Да и к тому же как это связано с рассказом ШкындырбыраШкындырбаевича? — спросил
Слипер.
— Мда-а-а, — только и промычал Дример и инстинктивно полез по карманам.
— Прошу, — протянул ему неизвестно откель взявшуюся смурную папиросу Шкындырович.
— По уши благодарен,
истосковался уж по ядам.
Мора кинул ему спички, и братец с наслаждением втянул в себя дым и выпустил сизое облако в
потолок кухни.
— Я в раю, — хрипнул он и закашлялся.
— Сомнительно, мой друг, — заметил Шкындырович, похлопав его по спине. — Лучше б вы
курить бросали. Я вот давно завязал, для друзей токма и держу. К чему карму портить по
пустякам? И вам не советую. Куда лучше это, — и он протянул связку ароматических палочек-
благовоний. — Ну так что там с парнем-то далее? — оборотился он к коту.
Башкирский Кот, помутневший и поголубевший было глазами, встрепенулся. Глаза его опять
стали зелёными и ясными. Он облизал усы. Ощетинился хвостом.
— А, да, ну вот, — как ни в чем не бывало продолжил он, — к чему это я всё. А к ррразговорам
об изначальном языке.
Лазутчик сей засланный, или засланец лазутчатый, как вам угоднее, проявлялся по-разному.
Прошло несколько дней с момента его возникновения, когда он сделал следующий шаг. Парень
сидел ночью за столом и зарисовывал вещи и схемы, увиденные во сне. Он делал на них
поясняющие надписи, чтоб не забыть со временем, что это такое, как вдруг в некий неуловимый
момент его рука вычертила сама по себе рядом с поясняющими словами какой-то значок. Парень
остановился и напрягся.
— Это — Кхе! — сказал лазутчик внутри его разума. — Этот символ означает Кхе.
А дальше последовало длинное объяснение этого понятия, которое мы буквально недавно
прослушали от Шкындырбыра Шкындырбаевича, глубокое уважение его семье. Затем рука парня
26
0
сделала неуловимое движение и начертила рядом ещё один значок. И тогда парень понял:
лазутчик не только находится в его разуме, но может и управлять его телом, подавляя
человеческую волю. И эти фокусы с ручкой — лишь первый опыт, первый шаг. И он не ошибся. С
каждым днем лазутчик всё больше осваивался в теле парня. Он владел им всё лучше и лучше.
Паренёк как бы заключил негласный договор с лазутчиком: он добровольно позволяет получать
нужный чужаку опыт управления физическим телом, а лазутчик делится с ним своими знаниями.
Поначалу они учились в то время, пока все нормальные люди, включая
лазутчик в теле парня учился ходить, управлять зрением, слухом, соизмерять пространство, трогал
предметы, учась осязанию, в целом постигая навыки управления телом. Затем полночи он отвечал
на вопросы паренька и учил его начальным этапам высших техник управления разумом, памятью,
вниманием и энергетическим телом. Дальше — больше. Через полгода они уже легко и надолго
менялись местами. Бывало, что несколько суток подряд лазутчик жил в теле парня, выполняя за
него все житейские дела. В это время парень находился как бы в осознанном сне, то есть всё
чувствовал, понимал, но со стороны, не имея возможности вмешаться. В такие дни парень учился
у лазутчика выходить из сложных жизненных ситуаций. Наблюдал, как тот с лёгкостью
справляется не только с бытовухой человечекой жизни, но и запросто добивается нужного
результата с людьми, видя их насквозь. Чужой жил в прямом смысле за него, в то время как на
этом примере парень учился многогранному искусству бытия на более высоком уровне. По
прошествии нескольких дней они снова менялись местами, и эта чехарда продолжалась довольно
долго. Но вот однажды лазутчик рассказал парню о Лабиринте. И не только рассказал, но и научил
непосредственно его видеть и чувствовать.
— Ух ты, — непроизвольно буркнул Мора. — Если всё это — правда, то парню здорово
повезло. Насколько я понимаю, Окольцованный засланец скостил ему срок пребывания на адских
планетах практически до полной амнистии.
— Верррно, — ответил Башкирский Кот. — Только продолжать жить со всем этим знанием в
той местности, среди аборигенов, стало нешуточным испытанием. Можно было и мозгами
прикручиниться вплоть до синьки горловой.
— Это вы о синдроме Шивы толкуете, уважаемый Башкир-Ата? — невозмутимо вставил
Шкындырович.
Загрибука переводил взгляд с Башкирца на Шкындыровича и всё больше преисполнялся
уверенностью, что ему в жизни очень и очень повезло, и похоже, он вытащил самый главный
загребущий билет.
— О нём самом, ара-джан, — подтвердил хвостатый.
— Слушай, — умоляюще взглянул на кота Загрибука, — а ты мне потом расскажешь про
синдром этот самый?
— Конечно, дррружище! — сверкнул зубоскальной сотнезубой улыбкой Башкирский Кот.
26
1
— Ребята, — неожиданно встал Загрибука из-за стола, — мне срочно надо сказать вам кое-
какую вещицу.
Все поворотились к нему. А наш профессор принял торжественный вид и изрёк: