Слипперы
Шрифт:
Непонятно было только одно: как наша маленькая группа справится с таким ответственным заданием. Но видимо, Параманис считал, что натаскали нас достаточно хорошо. При этом наш поэтического вида куратор предупредил, что в работе нам не стоит полагаться на помощь спецслужб или милиции. Мы все должны делать на свой страх и риск. Никто не должен знать, что группа Zetta приступила к выполнению боевого задания. Меня подмывало сказать, что о нашей группе и так знают все кому не лень. Или, по крайней мере, все, кто интересуется этим вопросом. Но я не сказал. Зачем портить человеку настроение?
Завершая свое проникновенное выступление, Параманис предупредил, что мне, как
Точно к концу речи шефа в дверь постучали, как будто кто-то хронометрировал его выступление, и два дюжих молодца завезли несколько ящиков с продуктами, сигареты и еще много чего по мелочи. В «Крестном отце» Пьюзо то же самое делал клан, когда собирался лечь на матрасы и объявить войну другому клану. Так что я почувствовал себя как на войне.
3
Маргарита настроила Веру, и Вера ушла. Витать в облаках. Или спать. Мне было очень интересно, где она живет и как живет. Но меня не приглашали, и я не навязывался. Хотя не думаю, чтобы у нее был друг или подруга. Не особенно общалась она и с нами. В общем, она была настолько далека от реальной жизни, что иногда становилось не по себе.
Параманис тоже ушел. У него, как всегда, были дела. Правда, теперь у всех нас был номер его мобильного. Для срочной связи в случае экстренной нужды. Галина же и Никанор на этот раз решили использовать нашу конспиративную квартиру в качестве базы для вылазок, то есть своих слипперских прогулок без тела, тем более что адреса всех тех, кого они должны были проверить, в их списках присутствовали. Причем они облюбовали именно нашу с Маргаритой спальню. Конкретно те два дивана, что стояли почти впритык друг к другу. Это было неприятно, но пришлось смириться. В конце концов, они должны были работать для общего блага группы. К тому же нам с Маргаритой предстоял обход подозрительных иностранцев из нашего списка. Мы уединились на кухне, чтобы не мешать слипперам, удостоверились, что Багира свернулась комочком у радиатора, и разложили мой список на столе.
– С кого начнем? – спросил я.
– Мне все равно, – пожала плечами Марго. – Может, с первого номера и начнем?
Первым номером шел Алексей Иванович Нарышкин, шестидесяти восьми лет, потомственный русский аристократ, постоянно проживающий в Париже и приехавший в Москву три месяца назад непонятно с какой целью. Так и было написано: «Непонятно с какой целью». Родился во Франции, окончил Сорбонну, историк по образованию, член теософского кружка, увлекается всякими тайными учениями. Видимо, определенным службам все это показалось подозрительным. Проживал Алексей Иванович Нарышкин в квартире у дальней родственницы Любови Галактионовны Ставицкой, на Чистых прудах. Дама с бурным прошлым, поменяла пять мужей, детей нет, литературный критик,
– Ты знаешь что-нибудь о Рерихе? – поинтересовался я.
– Не очень много, – помотала она головой. – А зачем тебе?
– Могли бы использовать это как предлог, чтобы явиться к ним. Якобы пишем материал о Рерихе.
– Можем придумать другой предлог. Скажем, пишем материал о русских аристократах, живущих вне России. О потомках известных фамилий. Вот и интересуемся Нарышкиным.
– А как мы узнали о том, что он в Москве? – поинтересовался я.
– Просто услышали от знакомых журналистов. Журналисты же сплетники и в курсе всего. Разве не так?
Я усмехнулся:
– Ну что же… Давай попробуем.
Я принес из гостиной телефон и набрал номер Ставицкой. Ответил женский голос. На слух молодой и энергичный. Представившись тем, кем я и был месяц назад, я выдал нашу легенду и договорился о встрече через полтора часа. Все оказалось удивительно легко. Ставицкая, а это была она, согласилась сразу же. Даже выдала комплимент: мол, она не думала, что есть еще в Москве издания, которым интересна духовная жизнь русского зарубежья, и все в таком роде. Она даже не поинтересовалась, откуда у меня ее телефон. Бывают же такие люди…
Мы зашли в нашу спальню предупредить Галину и Никанора, что выходим, и попросить присмотреть за котенком. Но оба лежали на разных диванах с закрытыми глазами, расслабленные и отстраненные, и я счел за благо не беспокоить их. Видимо, они уже начали свою охоту. Плотно притворив дверь, чтобы туда случайно не забрела Багира, и тихо одевшись в холле, мы вышли на улицу, встретившую нас мокрым снегом. Завывал ветер. Пешеходы шли подняв воротники курток и пальто. В Москве наступила зима.
– Пройдемся немного, – попросила Маргарита. – А потом поймаем такси.
– Пройдемся до метро, – предложил я. – Лучше пока экономить те деньги, что у нас остались.
Она недовольно покосилась на меня, но смолчала и взяла меня под руку. И мы двинулись вперед, к новым открытиям и свершениям. Шли тоже молча, и по дороге я вспоминал речь Параманиса. Потом подумал о Никаноре и Галине, оставшихся в квартире. О том, каким образом им удается выйти из тела и путешествовать в пространстве. И почему таких людей зовут слипперами. Я лично ни разу не пробовал делать это. Наверное, стоило порасспросить их, как они сподобились на такой необычный эксперимент в первый раз.
И как только я подумал это, тут же почувствовал в теле необычную легкость. Как будто я воспарил.
Это было странное ощущение. Я шел рядом с Маргаритой, но одновременно оказался и над самим собой, и над ней. Как будто я держал в руках воздушный шарик, которому передал часть своих умений видеть, слышать, чувствовать. Ощущение было настолько необычным, но в то же время и притягательным, что я несколько ослабил веревку, на которой сам же держал себя. И поднялся довольно высоко в воздух. Странно. Тверская была Тверской, но в то же время как будто и не Тверской. Это впечатление создавалось за счет того, что у всего, что находилось внизу, были свои двойники, четко видимые отсюда. Точнее, это были не двойники, а контуры, оболочка, намного тоньше, чем сами материальные тела. Может быть, это были магнитные или еще какие-то поля.