Слишком борзая!
Шрифт:
— Вам в последнюю дверь справа, напротив лаборатории, в конце коридора, — подсказал встретивший меня боец на КПП и бодро шмыгнул в дверь, откуда доносился гогот табуна мужиков.
— Благодарю, — ответил я короткостриженому затылку и направился туда, куда послали.
Переговоры с менеджером по работе с клиентами не заняли у меня и часа. У этих Борзовых на каждый вопрос клиента уже заготовлен аргументированный и развёрнутый ответ. Девушка с румяными щёчками отвечала так оперативно, словно скрипты ответов, как шпаргалка, написаны у меня
— Тимур Львович, я подготовлю контракт и вышлю вам на почту в течение двух рабочих дней. Чем-то ещё могу вам помочь?
— Спасибо, Ольга Николаевна, по контракту с вами свяжется мой помощник Арсен, — вставая, поблагодарил я менеджера.
Уже на пороге вспомнил о просьбе Сидни найти ей помощницу по хозяйству с рекомендациями.
— Ольга Николаевна, у меня есть к вам личная просьба. Вы, случайно, не знаете, где в Москве найти хорошую домработницу? — обернувшись в открытых дверях, спросил я наудачу.
— Ваше высочество! Судя по тому, что вы сюда мотаетесь как на работу, ваша жизнь и в России забила ключом? — шквалом накрыло мою шею мурашками от знакомых переливов нежного колокольчика в голосе борзой девчонки.
Вот же бестия ненаглядная!
Милена стояла в стеклянных дверях лаборатории в коротком белом халатике, спрятанными под колпак волосами. Бледная, вроде как осунувшаяся, что на лице одни огромные глаза остались и пухлые губы. Такая красивая, что дух захватывает.
Долгая и изнуряющая неделя вытянула из меня все силы. Терпения на разгадывание женских шарад и ритуальных танцев с подкатами не осталось.
Закрыв за собой дверь, я в два шага пересёк разделяющий нас коридор. Руки сами тянулись трогать, гладить, раздевать непокорную Малышку. Но вовремя вспомнил, что прямые подскоки с этой женщиной не работают. Остановился в полушаге, шизея от желания приникнуть губами к её пухлому рту, смять в ладонях упругий зад.
— Добрый день, леди Милена, — облизываясь как кот, перед носом которого стоит тарелка с колбасой, промурчал я. — Да, много перемен. Нужно привести дом в порядок, избавиться от старых вещей, так сказать, вдохнуть в него новую жизнь.
— Какой дом? На Малой Ордынке? — насторожилась Милена, вжимаясь в стену словно трусливый заяц, но не думая сбегать.
Хочу её до боли. Сильнее, чем в первый раз. Меня ведёт как ненормального. Дико, так, что в глазах темнеет. Ни усталость, ни внезапность встречи не спасают.
— Да. Не хочу, чтобы что-то в нём напоминало о трагедии. Думаю, небольшой ремонт не помешает.
По округлившимся в возмущении глазам Милены было понятно, что эта идея ей не нравится. Пухлые губы приоткрылись, выпуская розовый язычок. Он скользнул по бархатной коже, быстро, покрывая его блестящей влагой.
— Понятно, — задумчиво протянула Милена, абсолютно точно что-то замышляя.
— Детка, может, хватит меня наказывать? Давай поговорим. Ты ведь уже слышала про инвестиции? Я хочу подарить тебе твою мечту, слышишь? Чтобы в твоей жизни вместо трупов на столах моргов был весь этот кружевной разврат и прочие бабские радости. Ты ведь сама этого хотела. И я этого хочу. Я больше тебе не позволю заниматься маньяками, захватами и прочими увлечениями твоей сумасшедшей семейки!
У нормальной бабы глаза загорелись бы безумной радостью на слове «подарить». У моей же зазнобы на словах «не позволю». И не радостно.
— Так ты не сам мигрировал? Тебя из прогрессивной Англии за сексизм вытурили? Прошло всё у меня, понимаешь? Вычеркни меня уже из списка своих «леди», мистер «Я всё решаю сам»! — покапал яд с кончика розового язычка, а серый взгляд ударил адским пламенем гнева.
Кобра моя пожароопасная. В своём возмущении в сто крат соблазнительнее, чем на всё согласная жертва начинающего маньяка. Аж кипяток по хребту побежал и в ширинке стало тесно.
Больше свои руки удержать я не мог. Протянув правую руку, я ласково заправил выбившийся локон из прически за ушко, нарочито медленно касаясь бархатной кожи моей валькирии.
Мини-тест сработал. Ничего у неё не прошло! Лгунья!
— Проваливай к чёртовой матери, — теряя боевой задор на каждом слове, брыкалась коза строптивая.
Без раздумий обхватил лицо рыжей ведьмочки ладонями, быстро всем корпусом притиснул её к стене.
Милена вздрогнула в попытке дёрнуть от меня. Её ладони ударили по моему прессу, стараясь оттолкнуть, но пальцы и не думали слушаться хозяйку, жадно пересчитывая ребристые кубики. Скучала по мне маленькая лгунья!
Она словно боролась. Но не со мной, а с собственными желаниями. То сжимала мою рубашку в ладонях, то трусливо замирала, будто нас застали врасплох. Но мимо нас даже муха не пролетала, коридор был пуст от начала и до двери лаборатории в тупике.
— Нравится? — победно ухмыльнулся я, наблюдая, как горделивая злость исчезает из серых глаз.
Её дыхание сбилось, губы маняще приоткрылись, и большего приглашения мне не нужно.
— Отпусти меня! — колыхая грудью перед моим носом, потребовала Милена невозможного.
Уже не слушая девчонку, я прильнул к алым губам, жадно втягивая их. Соскучился просто катастрофически! Сожрать её готов! Моментально слетел с катушек, едва почувствовав обратный отклик острого язычка, так же нетерпеливо схлестнувшегося с моим.
Расплющенное моей тушей тело Милены с каждой секундой таяло в моих руках. Трепетно так, нежно льнуло к моему, пышущему накопленным тестостероном. Всё внутри перевернулось, стоило её пальцам закопаться в моих волосах на затылке. Ни тени сомнений не осталось — она моя! Такая, о какой я и не мечтал. Страстная, отзывчивая, одержимо целующая в ответ, будто ворует среди бела дня.
Такая хрупкая, как хрустальный фужер. Сладкая. Нежная. Будто созданная специально для меня и под меня. Всеми забытый Тим-младший гордо задрал голову, кажется, готовясь побить рекорд «Стояк года». Так мучительно больно мне даже в пубертате не хотелось.