Слишком чужая, слишком своя

Полянская Алла

Я не успеваю договорить, как в дверях появляется официант. Вернее, сначала въезжает сервировочный столик а за ним входит официант.

— Поешь со мной?

Мне надо, чтобы он был здесь. Как-то мне здесь... холодно. Я так тоскую по своему гнездышку, по Максу, пусть хоть кто-то будет здесь. Кто-то знакомый. Я так устала.

— Ты поплачь, это ничего, — Гура входит следом за официантом. — Я же вижу — ты слезы глотаешь. Садитесь, поужинаем вместе. Садись, Способ, нечего тут церемонии разводить.

Мы наливаем себе супа. Вкусно готовят для короля!

— Ешь, не отравлено, — мои глаза встречаются

с его глазами. — Ты очень помогла нам. А еще — это невероятно, но я все-таки поверил твоей истории. Так что перейдем к делу. Омара нанял твой бывший менеджер Вишневецкий еще в феврале. Ты начала что-то подозревать и начала спрашивать. Но не так, как сейчас, а так, как спросила бы любая женщина. Просто спросила. Ты начала интересоваться, и этого было достаточно, чтобы тебя захотели убрать. А вот Кулака и еще двоих прислал человек, которого они не знали. Никто из нас его не знает. Все остальное тебя не касается. Возможно, у тебя есть подозреваемые, ты можешь показать фотографии, если Омар опознает — хорошо. Мы его еще держим именно на такой случай.

— В моей сумке есть несколько снимков. Вот. Он убил старушку, которая давала показания о дорожном происшествии со мной?

— Да, — он берет фотографии. — Ты была неправдоподобно красивой. Нет, ты и сейчас красивая, но тогда... И ты найдешь их, я знаю, что найдешь. Я ведь много повидал людей, знаю их повадки. Ты сильная, и ты достанешь их. А потом уже поплачешь. Эй, кто там! Заберите снимки и покажите этому куску дерьма.

Мы едим десерт. Я так хочу спать, что просто сил нет.

— У тебя есть место, где бы ты могла на некоторое время спрятаться? В случае надобности?

— Да. Кажется, есть.

— Вот, возьми несколько адресов. Прочитай и запомни. И еще возьми это кольцо — только не потеряй! Это твой пропуск. Понимаешь, о чем я? Все наши знают этот знак. Обратишься к любому — помогут, чем смогут. И пальцем никто не тронет.

— Спасибо.

Заходит официант, несет мои фотографии.

— Он никого не опознал. Тут нет того, кто заказал ему женщину, но он видел когда-то вот этого типа, что в центре, — видите, молодой блондин? Пять лет назад он приезжал и останавливался в одной из гостиниц. Именно Омар подбирал для него девочек и видел, кто к нему приходил тогда. А приходил к нему нынешний заместитель Зарецкого — полковник Бойченко.

— Кто такой Зарецкий?

— Тогдашний и теперешний начальник ФСБ области. А у нас большая область. Так значит, Бойченко? Он не напутал ничего? Да нет, все сходится. Именно в пятом году он получил свою теперешнюю должность. А знает ли Зарецкий о талантах своего заместителя? Я уверен, что за той старой историей с девками стоял именно Бойченко.

— А почему не сам Зарецкий?

— Невозможно.

Нет, Способ, не бывает такого — «невозможно».

— Способ прав, — Гура внимательно смотрит мне в глаза. — Бывают менты-суки. Все мы их знаем. Мы пользуемся их услугами, но не уважаем. Такой у нас бизнес, они нужны нам. Только Зарецкий — не такой, он не продается. Это знаю я, это знает последний бомж. Поверь, он — честный мент, принципиальный, доставучий, но это его работа. Я его знавал когда-то, он тогда был еще лейтенантом, вел мое дело, мы оба были еще молоды. Давно это было. Теперь он генерал,

но я знаю: он и сейчас такой же. Живет на зарплату, которой хватает не на многое, но не продается. И не прикрывает никого, даже своих — если кто попадется. Особенно своих. Не дай бог, что-то узнает!

— Тогда надо спросить Бойченко. Я займусь этим.

— Нет, мы им сами займемся. У нас есть на него кое-что, он расколется, я уверен.

А у меня нет такой уверенности.

— Как вы смогли так быстро найти Омара?

— А, вот ты о чем! Так Способ же еще днем позвонил. А только что было просто... официальное увольнение их смотрящего. Омар в это время уже все рассказал — в моем подвале все всё рассказывают... Процедура простая, но формальности должны быть соблюдены — такой закон. Чтобы никто не сказал, что мы свели счеты. Теперь все в порядке. Ну, чего тебе? — повернулся он к официанту.

— Наши позвонили, Бойченко только что застрелен. Снайпер снял его прямо перед домом.

— Расспросить успели?

— Нет, только собирались. Ждали в квартире.

— Пусть немедленно убираются оттуда.

— Уже сделано.

— Суки! Знать бы, кто орудует... Ничего, попробуем по-другому. Я твой должник

— Ничего ты мне не должен. Я так и предвидела. Полечу во Францию и там закончу работу.

— Тебе нужны деньги?

— У меня есть, в сейфе. И несколько кредитных карточек

Вряд ли я могу здесь воспользоваться всем этим. Меня будут «вести».

— Ты можешь не добраться туда.

Он снова зовет официанта. Это, наверное, такой же официант, как я — мать Тереза.

— Принеси мне из кассы тридцать... нет, сорок штук Быстро.

— Гура, мне столько не надо.

— Откуда ты знаешь? Бери, сколько надо. Скажешь, на какое число тебе нужен билет — тебе доставят. Кольцо не потеряй. Там тоже есть кому его показать. Ну, что так смотришь? Могу я раз в жизни сделать что-то хорошее? Только не смейся слишком громко.

— Я напишу расписку и верну деньги. Или давай сделаем так: я тебе выпишу чек, позвоню управляющему банком... — его ладонь накрывает мою. — Ну, что?

— Не надо. Это мелочи. Кстати, это деньги из кассы Ахмета, так что бери. Не забудь, что я тебе говорил, и не дай себя убить.

— Постараюсь. У меня здесь много дел.

Эрик.. Не знаю, любовь моя, нужна ли я тебе такая? Я же не знаю, какой была с тобой.

Я встаю с дивана, Способ тоже. А пуля уже летела. Летела ко мне, чтобы я приласкала ее собственным сердцем, но поймал ее Способ. Снайпер не сделал поправку на толстое стекло окна, потому Способ еще жив.

Мы мчимся темными улицами. Я держу его голову на своих коленях, из нее ручейком течет кровь. Вот больница, знакомый коридор. Удивленное лицо Виталия и побледневшее личико Светы. Очень жаль, дорогая, прерывать ваши занятия, но...

— Скорее, док! Тут тяжелораненый.

Он выбегает из кабинета. Способ лежит на каталке, Гypa и Вольдек беспомощно стоят рядом. Это из-за меня он умирает. Это мою пулю поймал.

— Виталий, спаси его, только спаси! Так, как спас меня.

Он отстраняет меня и склоняется над раненым. Что он скажет? Что уже поздно? Нет. Нет! Это же из-за меня! Господи, ну почему так? Что я такое сделала, за что меня так наказывать?