Слишком чужая, слишком своя

Полянская Алла

— Риск есть всегда. Но попробовать стоит.

— Ты сейчас совсем такая, как раньше. Тебя никогда ничего не шокировало. Все могли страшно возмущаться по тому или иному поводу, но не ты. Мне всегда было жаль тебя из-за этого. Я все думала: что же ты должна была увидеть в жизни, чтобы вот так... успокоиться, что ли?

— Теперь мы этого уже не узнаем.

— Возможно, — она снова улыбается. — А он все-таки красавчик, правда?

– Да.

— Ну, наконец! Я даже хотела немного поприставать к нему, но он не обратил на меня внимания. Как ты считаешь, он больше любит худеньких?

— Я могу спросить у него, хочешь? Он должен мне позвонить сегодня.

— Ты что, спятила? Не смей!

— Почему? —

Мне немного смешно. — Вот возьму и спрошу. Ради тебя. Он ведь нравится тебе? Ну вот.

— А тебе разве не нравится? Ну, чего так смотришь? Пей, пей компот. Вот, еще кусочек пирога съешь. Так как?

— Даже если и нравится, что с того? Это выглядело бы просто смешно. Он ведь и вправду очень красивый мужчина, и умный, и вообще... А я — чучело и уродина. Поэтому меня не посещают подобные мысли. По одежке протягивай ножки.

Я вижу, что говорю что-то не то, что-то, что удивляет ее до крайности. Но я говорю, что думаю, то, что есть. Что же ее так удивляет? Разве раньше я по-другому выглядела? Так ведь нет, я видела фотографии. Я была в точности такая же, только с волосами и не такая бледная.

— Юлька, что ты несешь?

Она выглядит очень удивленной. С чего бы это?

— Не понимаю?

— У тебя что, развился комплекс неполноценности? Вот это номер! Неужели это из-за того, что... Да, здорово ты головой приложилась, если тебя стали посещать подобные мысли!

— Я не знаю, чего ты хочешь от меня. Я сказала то, что есть. Разве нет? Я, конечно, еще немного не в себе, но ведь не слепая же!

— Раньше у тебя не возникало никаких сомнений насчет твоей внешности. Даже наоборот... Я просто ушам своим не верю. Ерунда какая-то! Это надо додуматься! Ты такая же, как и раньше. Очень красивая беленькая Снегурочка.

Нет, не похоже, что она смеется надо мной. Может, это я чего-то не понимаю? Или как-то не так вижу? Вот: я ожидала увидеть какое-то другое лицо, когда заглянула в зеркало. Что я хотела там увидеть? И почему?

— Ну, что с тобой? — Ее глаза смотрят на меня с таким искренним сочувствием, что я просто не знаю, что ей сказать.

— Сама не знаю. У меня были... отношения с мужчинами?

— Я не знаю. Но за то время, что мы знакомы, думаю, никого у тебя не было. Ты никому не доверяла настолько, чтобы так близко к себе подпустить. Хотя знаю нескольких мужчин, которые были влюблены в тебя.

— Были?

— Да. До того, как случилось это несчастье. Ты теперь другая. Я чувствую, что ты во многом изменилась. И я не могу это себе объяснить. Разве так бывает?

— Док тоже говорил, что в моей амнезии есть некоторые особенности. Как все произошло? Тогда, на дороге. Ты подробности знаешь?

— А ты уверена, что хочешь услышать?

— Абсолютно. Я должна кое-что понять, потом скажу.

— Ладно. Я и вправду знаю о том, что случилось, все, до мельчайших подробностей, потому что мой бывший муж работает в милиции. Поэтому я читала все отчеты, протоколы допросов свидетелей и прочее. У меня даже ксерокопия есть — но об этом молчок, это абсолютно незаконно.

— Когда я смогу увидеть эти документы?

— В ближайшее время. Они в банке, в моем сейфе. А я пока расскажу то, что помню. Так, случилось это второго марта, около двенадцати. Мы с тобой были в кафешке, пили кофе, ты почему-то сильно нервничала. Вы тогда готовили к показу новую летнюю коллекцию, поэтому я не расспрашивала. Ты рассказывала сама, если хотела, а если я начинала расспрашивать, тебя это иногда раздражало. Поэтому мы просто сидели и пили кофе. А потом ты сказала, что тебе пора, и подозвала официанта. В это время в помещение вошел какой-то мужчина, и ты сказала: «Я его в последнее время слишком часто вижу. Такое ощущение, что он за мной следит». Я тогда рассмеялась и сказала: «Значит, возле твоего вигвама есть новый скальп?»

Но ты даже не улыбнулась. Я тогда решила, что ты переутомилась. Ты всегда была такая перед ответственными показами, тебе всегда казалось, что кто-то опередит тебя, сделает лучше. А тот мужчина купил пачку сигарет и вышел. Я видела, как он сел в синий джип и уехал. Ты в это время рассчитывалась с официантом и не видела то, что видела я. А потом ты еще раз взглянула на часы и сказала, что тебе пора, что у тебя назначена важная встреча. Я осталась доедать пирожные, а ты пошла на стоянку. Я видела, как ты отъехала.

— В какую сторону я поехала?

— В центр. Ты не сказала, с кем назначила встречу, а я доела пирожные и пошла к себе — у меня на час был записан пациент. Я решила позже перезвонить тебе. Но сколько я ни звонила, телефон молчал. Тогда я поехала к тебе домой, накормила Макса, приготовила ужин и стала ждать. А тебя все не было. Я беспокоилась, — голос ее начинает дрожать.

— Разве я никогда не задерживалась?

— Задерживалась, конечно. И не раз. Но ты заботилась о Максе, поэтому всегда предупреждала меня, и я приезжала и хозяйничала здесь. А в тот день ты ничего не сказала, а уехала такая... на взводе... Я страшно волновалась. А где-то уже ближе к одиннадцати вечера мой бывший наконец додумался позвонить мне на сотовый. Как он потом объяснял, ему попался на глаза какой-то облезлый котище на мусорнике, и он тут же вспомнил Макса — ничего себе ассоциативное мышление? — и вспомнил, что я часто ухаживаю за ним. Я чуть в обморок не грохнулась, когда услышала о несчастье, поехала в больницу, но тебя там уже не было, тебя забрали в тот институт. Дежурный врач позвонил туда, а ему сказали, что тебя только что привезли из операционной и дело плохо. Юрка повез меня к тебе домой, я была страшно расстроена. Он рассказал, что его вызвали на место аварии где-то около часа дня, это буквально минут через двадцать после того, как мы расстались. Все сходились на том, что твою машину просто занесло — гололед был страшный, но какая-то женщина утверждала, что тебя специально толкнула большая синяя машина. Мол, она обратила внимание на странные маневры автомобилей: один, большой и тяжелый, бьет маленький, красного цвета. Эта женщина не разбирается в марках машин, но упрямо доказывала, что именно большая синяя спихнула с дороги твою. А потом быстро уехала. Но ее слова никто больше не подтвердил. Как всегда у нас: никто ничего не видел и не слышал. На неудобную свидетельницу закрыли глаза и вынесли вердикт: несчастный случай. И все. Дальше ты знаешь.

— Тот мужчина, о котором я говорила, уехал на синем джипе?

— Я сама видела. Он поставил его прямо за окном, ты сидела к нему спиной. Он же просто забежал купить сигарет.

— И женщина-свидетель утверждает, что меня преследовала большая синяя машина? Ты не замечаешь странности?

— Господи, боже... Конечно же! Я и не подумала... наверное, потому, что даже мысли допустить не могла, что... А может, это быть просто совпадением?

— Я не верю в совпадения.

— Да, конечно... Но ведь эта женщина действительно могла все придумать?

— И зачем ей это понадобилось?

— Ну, не знаю. Чтобы обратить на себя внимание. Это возможно.

— Возможно. Поэтому я сама увижусь с ней и обо всем расспрошу.

— Зачем? Может, лучше будет обо всем забыть и жить дальше? Ой, прости... Я ляпнула глупость.

Конечно, дорогая, еще какую глупость. Забыть обо всем! Да я саму себя забыла! Как мне жить с этим?

— Ну и как ты себе представляешь? Если кто-то за мной следил, а поскольку паранойей я не страдаю, примем это как рабочую версию. Так вот, у этого кого-то были причины меня убить. Я еще жива — значит, эти причины у него есть до сих пор. Ты считаешь, я должна смирненько сесть и изобразить мишень? Как, по-твоему?