Слишком много убийств
Шрифт:
Первей выглядел искренне расстроенным, он недавно вернулся из Лос-Анджелеса с похорон Эрики. Как и у Фила Смита, его алиби на день смерти Эрики было железным.
— Мистер Смит считает, что доктор Давенпорт была чересчур нерешительной, — сказал Кармайн, гадая, делился ли Смит своими соображениями по этому поводу с другими. Очевидно, делился.
— Я не согласен. — Первей вытер глаза. — Фил и Фред — две акулы, они заглатывают все, что попадается на их пути, не задумываясь, смогут ли это переварить. Эрика была уверена, что все четыре компании принесут больше проблем, чем пользы.
Коллинз поддержал точку зрения Фила Смита, зато Грирсон встал на сторону Первея.
— Ей была свойственна разумная
— Что ждет «Корнукопию» теперь, когда доктора Давенпорт больше нет?
— Руководство возьмет на себя Фил Смит. Забавно. Пятнадцать лет он протирал штаны, а теперь вдруг встрепенулся и развернул бурную деятельность. — Грирсон нахмурился. — Не знаю только, надолго ли его хватит. Надеюсь, что надолго. Лично я не горю желанием стать на его место.
— Что вы можете сказать о жене Смита? — спросил Кармайн, вспомнив коричневую шляпу блином.
— Натали? — засмеялся Грирсон. — Она откуда-то с Севера, называет себя саами. Это вроде эскимосов. Трудно поверить, правда? Голубые глаза, светлые волосы. Говорят, саами все светлые. По-английски говорит ужасно. Мне она нравится, она… э-э… такая жизнерадостная. Дети настоящие красавцы, все блондины. Девочка и два мальчика. Никто из них не пошел по стопам отца — удивительно, как часто это случается. Какими бы богатыми ни были родители, дети хотят все делать по-своему.
— Не стиляги?
— Скорее работяги. Натали приучила их к труду. После университета каждого непременно возила на родину, в страну полуночного солнца. Такой бзик. Они, конечно, там не остались. Разъехались кто куда.
— Смиты, похоже, представляют собой экстравагантную парочку.
«Невероятно, — подумал Кармайн. — Уол Грирсон любит посплетничать. Никогда нельзя судить о людях по внешности. Он, наверно, лучшая подруга своей жены».
— Смиты это еще что, видели бы вы Коллинзов, когда была жива первая жена Фреда. Ее звали Аки. Турчанка — и тоже блондинка, представьте себе. Очень эффектная, хотя довольно своеобразная. Родом то ли из Армении, то ли с Кавказа. Дети — просто загляденье, теперь уже, конечно, взрослые парни. Один служит офицером морской пехоты в Западной Германии, другой — ученый в НАСА, работает над отправкой человека на Луну.
— Что с ней произошло? Развод?
Лицо Уола Грирсона посерьезнело.
— Нет. Несчастный случай на охоте в Мэне. Какой-то придурок с ружьем принял ее за оленя и снес ей пол-лица. Поэтому мы терпим шлюшек Фреда. Когда Аки была жива, он ничего такого себе не позволял.
— Жуткая история, — сказал Кармайн.
— Да, не повезло Фреду.
В голове Кармайна рождались какие-то странные образы, мерцая, трепетали на границе сознания, как предмет, которым некий садист- офтальмолог размахивает на краю вашего периферийного зрения: вроде бы есть, но стоит повернуть голову, чтобы рассмотреть получше, — бац! — и исчез.
— Может быть, я схожу с ума? — спросил Кармайн во время разговора с Дездемоной, предварительно включив на телефоне шифратор.
— Нет, милый, ты здравомыслящий как никогда, — сказала она. — Мне знакомо это чувство. О, как я по тебе скучаю! — Она сделала паузу, потом нанесла коварный удар: — И Джулиан тоже. Правда, Кармайн! Как увидит какого-нибудь мужчину, похожего на тебя или с твоей походкой, сразу начинает подпрыгивать. Так трогательно!
— Дездемона, это нечестно!
— Ты еще не узнал, кто убийца?
— Увы, нет. В том-то и дело. Должен знать, но не знаю.
— Не унывай. Еще узнаешь. Погода хорошая?
— Превосходная, — взял реванш Кармайн. — Как всегда в Коннектикуте весной.
— Угадай, как здесь?
— И гадать нечего. Дождь. Пятьдесят градусов широты, влияние Гольфстрима. Поэтому климат мягкий и много осадков.
Глава одиннадцатая
То, что Симонетта Марчиано внезапно ворвалась к нему в кабинет, несколько удивило Кармайна; впрочем, Симонетта всегда и всюду не входила, а врывалась — такой уж характер. Боевой дух у нее остался с военных сороковых, отмеченных главной победой ее жизни — матримониальным пленением майора Дэнни Марчиано, до той поры счастливо избегавшего всех ловушек. Симонетте тогда едва исполнилось двадцать, однако молодые солдатики ее не интересовали. Ей был нужен зрелый мужчина, способный обеспечить красивую жизнь с самого начала их отношений. Положив глаз на майора Марчиано, Симонетта пустила в ход все восхитительные уловки молодости, красоты и жизнерадостности. Теперь Марчиано оставалось несколько лет до пенсии, в то время как его супружнице только-только перевалило за сорок.
Сегодня на ней было розовое платье в красный горошек с пуговками впереди; юбка едва доходила до колен, открывая красивые ноги в чулках со швами; розовые лайковые туфли на старомодных невысоких каблуках и с бантиками прекрасно подходили к ее наряду. Голову венчала корона искусно уложенных волос. Вопреки моде на помаду приглушенных тонов Симонетта предпочитала ярко-красную. Увидев миссис Марчиано впервые, человек со стороны легко мог подумать, что она не отличается строгостью нравов, и ошибся бы. Симонетта всей душой была привязана к своему Дэнни и их четырем детям, а если в чем и заслуживала упрека, так это в чрезмерном любопытстве — ни одно событие в Холломене не происходило без ее ведома. Агентурная сеть Симонетты проникла в мэрию, Чабб, управление округа, торговую палату, общественные организации и тайные клубы — всюду, где был шанс подхватить какую-нибудь пикантную новость. Симонетта, шутил ее муж, — живая Библиотека конгресса с тем преимуществом, что не надо возиться с каталожными карточками.
— Привет! — Кармайн вышел из-за стола, чмокнул Симонетту в щеку и предложил стул. — Великолепно выглядишь, Нетти.
Она поправила прическу.
— Если уж ты заметил, то это действительно так.
— Кофе?
— Нет, спасибо. Я заскочила на минутку. В погребке «Баффо» начинается собрание организации за освобождение женщин. — Она хихикнула. — Обед, итальянское красное вино и целые ушаты грязи.
— Не знал, что ты стала феминисткой, Нетти.
— Еще чего! — фыркнула она. — Лично я требую только равной оплаты за равный труд.
— Я могу чем-то помочь? — спросил Кармайн, окончательно сбитый с толку.
— О нет, конечно! Я здесь не за этим. Просто Дэнни как-то говорил, что вы ищете людей, которые были на банкете фонда Максвеллов.
— Ты ведь и сама там была, Нетти.
— Да, за столом Джона. Только мы ничего такого, что вам нужно, не видели, я точно помню. Знаешь похоронное бюро «Упокоение»? — спросила она ни с того ни с сего.
— Кто ж его не знает? Барт, наверное, похоронил половину Восточного Холломена.