Слишком много волшебников
Шрифт:
— В каком смысле, милорд?
— Что он глуп, претенциозен и имеет явную тягу к мелодраматизму. Он мог спокойно написать записку на англо-французском, но использовал польский. Зачем?
— Может быть, для того, чтобы ее не понял никто из посторонних?
— Вот-вот... Вы совершаете ту же ошибку, что и он. Лишь человек, плохо знакомый с языком, может посчитать его неким видом тайнописи. Разве является для вас англо-французский тайным языком, с помощью которого можно скрывать свои мысли от других?
— Вряд ли, — сказал с улыбкой Эшли.
— Но даже если и так, — мягко добавил Дарси, —
Каблуки Тии явно снова повернули направо.
— Где мы теперь? — осведомился Дарси.
— Если я еще не потерял ориентировку, мы только что миновали Грейт-Харлоу-хаус, а это означает, что они свернули на Темза-стрит и направляются точно на юг.
Не в первый раз Дарси пожалел о том, что слабо знаком с Лондоном.
— У вас есть хоть какие-то соображения о цели их путешествия? — спросил он.
— Ну, если они никуда больше не свернут, — сказал Эшли, — мы минуем церковь Святого Мартина и упремся точнехонько в центр Вестминстерского дворца.
— Только не уверяйте меня, что они хотят повидаться с Его Величеством, — сказал Дарси. — Сомневаюсь, смогу ли я переварить такую новость...
— Подождите-ка... Кажется, они свернули налево.
— А что там?
— Мост Сомерсет, — ответил Эшли. — Они переходят реку. На мосту есть фонари. Нам лучше поотстать.
— Не думаю, — сказал Дарси. — Рискнем.
— Сколько они еще собираются ходить? — пробормотал Эшли. — У них что, вечерняя прогулка в Кройдон?* [20] Огни на мосту статус-кво не нарушили. Фонари находились далеко друг от друга, а туман здесь, над Темзой, оказался настолько плотным, что человека, стоящего под фонарем, не было видно и с пятнадцати футов. Погоня продолжалась прежним порядком: мягкий шаг и острый слух.
И вдруг цоканье каблучков впереди затихло. Двое преследователей замерли. Тия и неизвестный находились где-то возле середины моста, и оттуда донеслась приглушенная, но четко различимая фраза:
20
район в южной части Большого Лондона.
— А теперь залезай на балюстраду.
— Боже правый! — воскликнул Дарси. — Вперед!
Предосторожности сразу стали излишними, и двое охотников бросились к своей дичи. Из тумана возник человек в капюшоне, стоящий под одним из фонарей. Тии Эйнциг нигде не было видно. Из-под моста донесся глухой всплеск.
Неизвестный обернулся на шаги преследователей, лицо его по-прежнему было скрыто капюшоном. На секунду он замер, решая, что ему предпринять.
Потом понял, что убежать уже не удастся — преследователи были слишком близко. Тогда его правая рука нырнула под полу плаща, и в туманном свете фонаря слабо сверкнуло иглоподобное лезвие рапиры.
Представители имперского флота не случайно слыли прекрасными фехтовальщиками. Во всяком случае, реакция командора Эшли оказалась практически мгновенной. Его шпага выскочила их ножен и заняла нужную позицию раньше, чем человек в капюшоне устремился в атаку.
— Займитесь им! — крикнул Дарси. —
Он сбросил плащ, вспрыгнул на широкую каменную балюстраду и ринулся вниз, в непроглядную мглу.
Глава 16
Эшли не видел, как лорд Дарси нырнул с моста. Глаза командора неотрывно следили за противником, освещенным слабым сиянием газового фонаря. Эшли был спокоен и уверен в своих силах. Движения противника сразу подсказали командору, что перед ним непрофессионал.
Но когда неизвестный бросился в атаку, Эшли неожиданно почувствовал странный наплыв страха. Рапира в руке противника, казалось, дрожала и расплывалась.
Лишь благодаря инстинкту и удаче Эшли сумел избежать первого смертоносного прикосновения и парировать удар своим клинком. Но взгляд командора по-прежнему не мог поймать стальное острие рапиры. Похоже, глаза перестали подчиняться контрразведчику и отказывались смотреть на оружие противника.
Следующие несколько секунд поединка едва не повергли командора в панику, так как выпады неизвестного лишь чудом не достигали цели, а собственные удары Эшли легко отбивались клинком, которого командор никак не мог разглядеть.
Куда бы ни смотрел Эшли, клинок врага оказывался совершенно в другом месте. Движения вражеской рапиры были сильными и стремительными, и выпады противника обязательно завершились бы смертельным уколом, если бы шпага командора каким-то образом не умудрялась отбивать их в сторону. Встречные атаки Эшли парировались с необычайной легкостью, и всякий раз, когда рапира неизвестного касалась шпаги командора, глаза Эшли смотрели мимо оружия.
Командору не требовались объяснения происходящего. Было совершенно очевидно, что он столкнулся с заколдованным оружием в руках смертельно опасного убийцы.
И тут на сцену вышел собственный, неразвитый Талант командора. Это был Талант, редкий даже в гильдии магов. Эшли обладал способностью заглядывать в будущее, на очень короткое время — обычно лишь на какие-то мгновения и крайне редко на две-три минуты.
Гильдия способна обучить большую часть людей с подобным Талантом. В результате волшебники получали возможность предсказывать погоду, предупреждать о землетрясениях и предвидеть другие природные явления, не связанные с действиями человека. Но даже величайшие ученые маги не разработали еще методов развития дара, принадлежащего Эшли. Ведь его способность — умение предсказывать результаты людских поступков — была самой малораспространенной среди магов. И поскольку колдовские законы асимметрии времени до сих пор не были постигнуты, этот вид Таланта не мог быть доведен до той степени надежности, которой достигали прочие Таланты.
У командора бывали случайные вспышки способности к предвидению, но он понятия не имел, когда они придут и сколько времени будут продолжаться.
Однако, как любой умный человек, наделенный интуицией, командор Эшли был способен действовать, опираясь на нее.
Он вдруг понял, что инстинктивно знает, где в следующее мгновение окажется заколдованный клинок врага. Черный волшебник, намеревавшийся убить Эшли, возможно, и имел на своей стороне чрезвычайно развитый Талант, но как он мог противостоять предвидению!