Слишком много женщин (сборник)
Шрифт:
К тому моменту, как мы уселись в кабинке, я успел собрать крупицы первичных сведений, как-то: Фигурку звали Роза Бендини, работала она помощницей главного делопроизводителя в секции механизмов и комплектующих. Кроме того, я уже пришел к определенным выводам: ей двадцать четыре года, она не теряется в любом антураже и при любых обстоятельствах и прекрасно вписывается в суждение Керра Нейлора касаемо девственниц.
Она сразу объявила, что всем коктейлям предпочитает вино, тут же заработав одобрительный взгляд Вукчича, который заприметил меня еще в дверях и самолично сопроводил нас наверх, воздавая должное не столько мне лично, сколько своему старому
4
Шэд – крупная промысловая рыба семейства сельдевых, распространенная у Атлантического побережья Северной Америки. – Перев.
– Вы полицейский, мистер Трут?
Я изобразил широкую, дружескую улыбку.
– Послушай, девочка. Меня легко можно подцепить на улице, как ты уже поняла, но не так-то просто расколоть. Ты говорила, что хочешь многое мне рассказать. Сначала я послушаю, а уж потом решу, стоит ли что-то рассказывать тебе. Почему ты вообразила, будто я коп?
– Потому что вы спрашивали про Уолдо Мура, а про него только одно и можно теперь сказать: его убили, и копы интересуются такими вещами, разве нет?
– Несомненно. Кроме них подобные вопросы задают люди, имеющие свой интерес. Предположим, я заинтересован. В тебе смерть Мура тоже пробудила любопытство?
– Еще бы.
– И что в ней любопытного?
– Мне просто интересно, чем все кончится. Не хочу, чтобы убийство сошло кому-то с рук! – В ее глазах мелькнул яркий огонек, вспыхнул и погас. Она добавила: – Он был моим другом.
– Значит, его все-таки убили?
– Конечно убили!
– И кто же?
– Не знаю. – Внезапным точным движением, хотя и без лишней пылкости, она накрыла мою лежавшую на скатерти руку обеими своими. Ее пальцы и ладони были теплыми и твердыми, не слишком влажными, но и не сухими. – Или все-таки знаю. Что мне делать, если знаю?
– Учитывая твою личность, как я ее себе представляю? Советую быть хорошей девочкой и все рассказать папе.
Своих ладоней она не убрала.
– Жаль, – произнесла она, – что вы не отвели меня куда-то, где мы могли бы побыть наедине. Я не знаю, как разговаривать с мужчиной, пока он не обнял меня и не поцеловал. Так я смогу разобраться, что он за человек, а хорошему человеку расскажу все, что знаю.
Я прикинул расклад. Если уж позволил себе уединиться в отдельном кабинете «Рустермана» с закоренелой нимфоманкой и с этим ничего не поделаешь, мог бы, во всяком случае, сохранить достоинство, отделавшись одной только тратой двадцати долларов Вульфа. Но вряд ли дело обстояло именно так. Анализ ситуации подсказывал, что эта куколка просто практикует своеобразный подход к установлению контактов, а спорить с ней я был не готов.
Поэтому я выскользнул из-за стола, выпрямился, задернул шторой вход в кабинку, устроился на диванчике рядом с девушкой и заключил ее в крепкие объятия. Подобно ладоням, ее губы оказались теплыми и твердыми, не слишком влажными, но и не сухими. Роза Бендини не просто разработала уникальную теорию установления контакта, она была готова апробировать ее в деле, а ведь далеко не каждый теоретик захочет подвергать подобному испытанию свои умопостроения.
Когда испытание завершилось, я отпрянул назад, вернул штору на место и уселся. Как раз в этот момент вошел официант, который принес нам запеченный грейпфрут. Когда он ушел, покончив с сервировкой стола, Роза Бендини заговорила вновь:
– Чем вы занимались в кабинете Эстер Ливси? Тем же, чем сейчас со мной?
– Ну вот, опять! – возмутился я. – Ты уверяла, будто многое можешь рассказать, а вместо этого задаешь вопросы. Почему ты считаешь, что Мур был убит?
Она проглотила кусочек грейпфрута.
– А как я узнала, что могу попросить вас обнять меня и поцеловать?
– Это очевидно всякому, кто на меня посмотрит. Благодарю за доверие. Но при виде сплющенной головы Мура заподозрить умышленное убийство не мог никто. Даже копы и эксперты-медики ничего не заподозрили.
Ее ложечка замерла в воздухе, не донесенная ко рту.
– Разве можно говорить такие чудовищные вещи!
– Можно. Уверять, что парня убили, тоже чудовищно – особенно если он был твоим другом. Кстати, насколько близким другом?
Она занялась грейпфрутом – не с целью выгадать время и обдумать ответ, а просто потому, что была голодна. Так мне показалось. Расправившись еще с тремя дольками, заговорила снова:
– Я звала его Уолли, потому что мне не нравилось имя Уолдо: слишком оно заумное. И вообще, я часто придумываю людям новые имена, люблю это делать. Моего мужа зовут Гарольдом, но я называю его Гарри. Мы с Уолли были очень близкими друзьями. И оставались друзьями, когда он… когда его убили. Разве я не обещала рассказать все, что знаю?
Ложечка опустилась к грейпфруту.
– Твоего мужа? – удивление я постарался скрыть. – Мистера Бендини?
– Нет, у него другая фамилия. Его зовут Гарольд Энтони. Я вышла замуж почти три года назад и уже тогда работала в «Нейлор – Керр». Просто не стала морочить себе голову сменой фамилии. И рада, что не стала, потому что рано или поздно Гарри даст согласие на развод. Когда Гарри вернулся из армии, он, похоже, ожидал найти меня в том же шкафу, где оставил, вместе со всем нафталином. Уолли был гораздо умнее, он не совершил бы той же ошибки. Как и вы сами.
– Ни за что на свете, – поклялся я. – А что, твой муж тоже работает в «Нейлор – Керр»?
– Нет, он брокер… То есть он работает в брокерской конторе на Нассау-стрит. Он хорошо образован, учился в колледже, мне никак не запомнить, в каком именно. Мы месяцами не живем вместе, но Гарри по-прежнему не может смириться с мыслью, что потерял меня, а мне никак не удается доказать, что мы не сошлись характерами, сколько бы я ни твердила, будто между нами не было настоящей любви – одно только влечение.
Она положила ложку на стол.
– Позвольте, я признаюсь вам кое в чем, мистер Трут. Я по-настоящему любила Уолли Мура. Знаю это точно, потому что в жизни никого не ревновала – одного только Уолли. Ревность меня прямо обуревала, я глядела на всех его девиц и придумывала каждой из них жуткую смерть. Вы небось и не подумали бы, что я на такое способна. Я бы наверняка не подумала.
Мой ответ был вынужденно уклончив: официант как раз подал стейки. Сервировав их сладким картофелем и эндивием, он наполнил бокалы и поставил сковороду с остатками на угольную жаровенку здесь же, на столе. Когда официант удалился, я поднял было нож и вилку, но Роза мне помешала.