Слишком много женщин (сборник)

Help Wanted, Male © Rex Stout, 1945

Too Many Women © Rex Stout, 1947

Все та же привычная канитель. Порой я нахожу ее занятной, порой она меня только утомляет, а то и приносит жуткую боль, особенно когда мое общение с Вульфом чересчур затягивается, грозя нам обоим сплошными неприятностями.

На сей раз все начиналось даже забавно, хотя в дальнейшем веселье сошло на нет. Некто Джаспер Пайн, президент компании «Нейлор – Керр» с офисом на Уильям-стрит, 914, где здание в тридцать этажей выглядит низенькой хибаркой, вознамерился вызвать Ниро

Вульфа к себе, чтобы обсудить какое-то важное дело. Я вежливо и терпеливо разъяснил ему, что Вульф слишком ленив, тучен, а главное – гениален, чтобы мчаться куда-то по первому зову. Днем же, перезвонив вновь, мистер Пайн настоял на личной беседе с Вульфом. Разговор этот, разумеется, вышел прискорбно коротким и радости звонившему не принес. Спустя час, когда Вульф удалился наверх, в оранжерею, я решил хоть чем-то себя занять, набрал номер «Нейлор – Керр», дождался, пока трубку не взял сам мистер Пайн, и поинтересовался, отчего он сам не хочет посетить нас. Пайн рявкнул в ответ, что слишком занят, и пожелал узнать, кто я вообще такой.

Пришлось объяснить, что меня зовут Арчи Гудвин, в ком воплотились сердце, печенка, легкие и прочие потроха частного детективного агентства Ниро Вульфа, тогда как сам Вульф представляет собой исключительно мозги. Пайн не без сарказма осведомился, как у меня самого с гениальностью, на что я ответил: чего нет, того нет; по сравнению с Вульфом я обычный смертный.

– Могу к вам заскочить, – предложил я затем.

– Нет уж, – без лишней грубости отрезал Пайн. – На сегодня мой график уже расписан. Приходите завтра, в десять утра. Вернее, в пятнадцать минут одиннадцатого.

В каменных пирамидах Уолл-стрит, взметнувшихся на девять сотен футов или того выше, обосновались охотники за выгодой всевозможных мастей – от карликов, занявших одну только комнату, до супергигантов, которым и десять этажей мало. Пускай название «Нейлор – Керр» казалось смутно знакомым, я не представлял себе истинных размеров компании и удивленно повел бровью, вычитав из висящей в холле таблички, что фирма арендует целых три этажа. Офисы руководства располагались на тридцать шестом; туда-то я и направился. Толстые ковры, деревянные панели стенной обшивки и обилие пустого пространства не скрыли от меня, что секретарша, пусть и не слишком безобразная с виду, давно миновала тот роковой возраст, после которого начинаешь пожинать посеянное в молодости.

В десять четырнадцать мы с нею поздоровались, а пятью минутами позже меня уже вели по коридору на встречу с президентом компании. Пайн, ясное дело, занимал офис в углу здания, сплошь в огромных окнах, но вынужден признать, что вопреки всем коврам, панелям и мебели, какую обычно видишь в витринах дорогих магазинов, работа здесь действительное кипела. Такое у меня создалось впечатление.

Возрастом Джаспер Пайн не уступал своей секретарше – где-то под пятьдесят, пожалуй, – вот только годы были ему к лицу. Пиджак сидел на сутулой спине как влитой, явно пошит на заказ. Но если не брать во внимание костюм, Пайн куда больше походил на бригадира или начальника цеха, чем на главу корпорации. Словно доказывая, что он тоже обычный человек, Пайн встретил меня в центре кабинета, пожал руку и, вместо того чтобы отгородиться рабочим столом, направился к паре удобных кресел, выставленных в проеме между окнами.

– По утрам у меня довольно людно, – признался он таким глубоким голосом, что, казалось, появись надобность, президент наберет чуть больше воздуху в грудь – и его услышат в Центральном парке.

Глядя на Пайна, я не мог взять в толк, о чем пойдет речь: о пропаже карандашей со склада (чем мы побрезговали бы заняться) или о слежке за супругой (что выходило за пределы интересов Ниро Вульфа). Уточнить по телефону он отказался.

– Итак, – пробасил Пайн, – опишу дело вкратце. Недавно я просматривал кое-какие отчеты и заметил, что текучка кадров в главном офисе за сорок шестой год превысила двадцать восемь процентов, и это не считая обслуживающего персонала. Многовато. Я решил выяснить,

в чем проблема. Для начала набросал бланк вопросника, который мы затем размножили. Две тысячи копий были направлены главам отделов с тем, чтобы они заполнили по бланку на каждого работника, покинувшего компанию в течение сорок шестого года. Затем все рапорты вернулись ко мне. А вот этот прислал начальник нашего отдела фондов. – Пайн поднял на ладони бумажный листок. – Взгляните-ка. И читайте до конца.

На писчей бумаге стандартного формата была аккуратно отпечатана таблица. Вверху тянулась надпись: ВЕРНУТЬ В ОФИС ПРЕЗИДЕНТА НЕ ПОЗДНЕЕ 10 МАРТА.

Графы заполнили на пишущей машинке. Сперва шло имя бывшего сотрудника – Уолдо Уилмот Мур (в данном случае). Возраст: 30 лет. Семейное положение: Холост. Домашний адрес: Отель «Черчилль». Зачислен в штат: 8 апреля 1946 г. Обстоятельства найма: Личное обращение. Должность: Контролер корреспонденции. Жалованье: 100 долларов еженедельно. Повышение: До 150 долларов еженедельно (с 30 сентября 1946 г.). Дата увольнения: 5 декабря 1946 г.

В других графах содержались сведения о том, как Уолдо Уилмот Мур справлялся с работой, ладил с сослуживцами и непосредственным начальством, и прочем в том же роде, а в самом низу, конечно же, задавался главнейший вопрос – причина увольнения (подробно). Далее следовало дюйма три пустоты – более чем достаточно для детального ответа. Однако в данном бланке хватило одного-единственного слова. А именно: Убит.

Стало быть, все-таки не кража карандашей. Я поднял взгляд на Джаспера Пайна.

– Блестящая мысль! – с восторгом в голосе похвалил я. – Эти рапорты покажут, где слабина и какие меры стоит принять. Хотя, наверное, случай с Муром можно считать исключением: едва ли многие из ваших двадцати восьми процентов оказались убиты. Кстати говоря, по роду занятий мне приходится следить за убийствами, но такого я не припомню. Это случилось где-то поблизости?

Пайн замотал головой:

– Мур угодил под колеса. В самом центре Нью-Йорка. Водителю удалось скрыться. Кажется, подобные происшествия квалифицируют как несчастный случай, а не убийство. Убийство подразумевает преступный умысел. Сам-то я не юрист, но навел справки, когда в рапорте… когда увидел ту строчку. – Тут он досадливо махнул рукой. – Водителя искали, да не нашли. Мне нужно, чтобы Ниро Вульф выяснил, есть ли основания считать случившееся убийством.

– Из чистого любопытства?

– Нет. Я не счел возможным отправлять подобную бумагу в архив. Голословное утверждение, будто одного из наших сотрудников убили. Если, конечно, оно голословное. Поэтому обратился за разъяснениями к главе отдела фондов, который составил рапорт. Мне хотелось знать, что конкретно подвигло его на подобное заявление. Он же отказался назвать причину. Согласился с моим определением убийства и несчастного случая, но наотрез отказался внести поправку или составить новый рапорт, где стояла бы другая мотивировка. Настаивал на верности документа в том виде, в каком он есть. Не пожелал ни прояснить свою позицию, ни обсудить детали.

– Господи ты боже, – впечатлился я. – Не иначе, этот тип установил новый рекорд. Какой-то начальник отдела перечит президенту корпорации! Четыре отказа подряд! Да кто он такой? Мистер Нейлор? Или, может, мистер Керр?

– Его зовут Керр Нейлор.

На мгновение мне почудилось, что Пайн просто шутит, разрежая атмосферу, но выражение его лица быстро доказало обратное. Президент «Нейлор – Керр» не спеша прикурил сигарету, явно совершая сей маневр с единственной целью – скрыть смущение. Определенно Пайн пребывал в замешательстве.