Слишком много
Шрифт:
— Я буду работать в любую смену, которую ты мне дашь, — заверяю я. Как человек в возрасте около двадцати лет смог получить работу управляющего в самом шикарном гольф-клубе в округе? — Шестнадцать часов в день, семь дней в неделю, если это возможно.
Он сдвигает тени на голову, портя свою идеальную прическу.
— Девять часов в день, пять дней в неделю, с пятницы по вторник. Мы можем иногда рассматривать тебя для работы в баре, когда у нас не будет хватать персонала. Хотя, если тебе действительно интересно, ты могла бы подменять Кэссиди, когда она будет нетрудоспособна, — с ухмылкой подчеркивает он последнее
Не нужно быть гением, чтобы расшифровать его слова. Судя по всему, Кэссиди страдает от хронического похмелья. Ей двадцать три, она на год моложе меня, и она действительно кажется тусовщицей с ее энергичным характером. Во время нашего короткого знакомства она рассказала краткую историю своей жизни: она специализируется на фотографии, переехала в Ньюпорт-Бич в восемнадцать лет и мечтает о собственной фотостудии. Она также упомянула, что чаще всего ее зовут Кэсс, а не Кэссиди.
Я оглядываюсь на Джареда.
— Когда бы я тебе ни понадобилась, я буду здесь.
— Хорошо. Это то, что мне нравится слышать. — Его глаза прикованы к экрану iPad. — Мне нужно еще несколько деталей от тебя. Мы разберемся с этим после твоей смены. — Он оценивает меня, но это вряд ли выглядит сексуально. Скорее, он оценивает товар, прикидывая, будет ли он продаваться. — Держи волосы причесанными, улыбайся и, если хочешь получать хорошие чаевые, не давай им понять, что ты умная.
— Почему они не должны знать, что я умная?
— Большинство игроков в гольф ожидают, что девушки с тележками будут красивыми, глупыми и будут смеяться над их грубыми, сексистскими шутками. Если ты им понравишься, тебе дадут хорошие чаевые, и все, что они тебе дадут, ты оставишь себе.
В блоге, где я читала об особенностях работы девушкой-картмейстером, упоминались несносные игроки в гольф, но до сих пор я думала, что скандальные посты — это неудачная попытка привлечь больше посетителей на сайт.
Очевидно, это не так.
Неважно. Если милые широкие улыбки означают более высокие чаевые, значит, так тому и быть. После двух дней, проведенных в Ньюпорт-Бич, содержимое моего бумажника официально уменьшилось до четырехсот девяноста долларов. Самое дешевое жилье, которое я нашла в «Ньюпорт газетт», стоило четырнадцать сотен долларов за крошечную однокомнатную студию в восьми милях от поля для гольфа.
Чтобы съехать из мотеля, мне нужно будет накопить как минимум вдвое больше месячной арендной платы, так что лучше потренироваться в убедительной улыбке.
— Есть вопросы? — спрашивает Джаред, поглядывая на серебряные часы, украшающие его запястье.
— Пока никаких.
— Хорошо. Приходи ко мне, как только закончишь сегодня. Мы разберемся с бумагами. — Он возвращается в дом, его шаги торопливы, как будто он опаздывает на встречу.
— Так, давай начнем. У нас не так много времени. — Кэссиди обходит тележку, проводит пальцами по полкам и холодильникам, где хранятся различные напитки, и начинает свой монолог, заполняя мою голову информацией. — В обычный уик-энд ты используешь шесть ящиков Bud Light, четыре ящика Coors Light и два ящика Corona. — Она показывает цифры пальцами, словно опасаясь, что мой английский недостаточен и я не пойму, если она откажется от наглядных пособий.
Монолог продолжается, пока она указывает на важные детали, объясняет, как работает тележка, и рассказывает, с какими
— Доброе утро, Кэсс, — говорит один из них. Но он не смотрит на нее. Его взгляд устремлен на меня, он обводит мою фигуру, приподнимая одну бровь. — Кто эта новенькая?
Я глубоко вдыхаю, широко улыбаюсь и выпрыгиваю из тележки, разглаживая узкую ткань вокруг бедер — юбка по определению, но в глазах моей бабушки она не сошла бы даже за пояс.
— Привет, Джерри, — щебечет Кэссиди, похлопывая длинными ресницами и зажав между пальцами прядь светлых волос, ее голос искусственно сладок. — Это Талия. Она стажерка.
Невинный кокетливый взгляд прямо в точку. Может, она согласится научить меня всему этому? Мне бы не помешали несколько трюков в рукаве.
— Талия, — повторяет Джерри, пробуя слово на вкус, сфокусировав взгляд на моей груди, выглядывающей из V-образного выреза. — Чем ты занимаешься, красавица? В колледже?
Я вопросительно вскидываю бровь. Одно дело — ожидать флирта, и совсем другое — быть объектом пристального внимания мужчины, который вполне мог бы сойти за моего отца. Или когда первое предложение, произнесенное в мой адрес, содержит ласкательное обращение.
— Уже нет, — говорю я, отрабатывая убедительный американский акцент. Не то чтобы это получалось. Любой человек с полуприличным слухом может сказать, что я не местная. — Я недавно в городе.
Между потрескавшимися губами Джерри проглядывает ряд белоснежных, безупречных зубов.
— Интересный у тебя акцент. Дай угадаю… — Он снова оценивает меня, сузив глаза, и останавливается на моей груди, как будто ее размер может выдать мою национальность. — Испания?
— Нет, Греция.
Кэссиди обслуживает одного из мужчин, откупоривая пробку от бутылки Corona с неоспоримой легкостью. Друзья Джерри останавливаются рядом с ним, их голодные глаза оглядывают меня с ног до головы, словно я невеста по заказу, ожидающая своего жениха.
Как бы стыдно это ни звучало, но на долю секунды я задумалась о том, чтобы зарегистрироваться на одном из таких сайтов. К счастью, вместо этого я выбрала лотерею Green Card. И хорошо, что я выиграла, иначе я бы, наверное, вышла замуж за такого же человека, как Джерри, отчаянно пытавшегося сбежать с моей родины. Греция — прекрасная страна, полная энергичных людей… тех самых людей, которые желают, чтобы я сгнила в тюрьме или умерла медленной, мучительной смертью, сожженная на костре.
— Сколько тебе лет? — спрашивает друг Джерри, лысеющий мужчина лет сорока, почесывая свою длинную бороду.
— Двадцать четыре. Что вам принести? Газировку? Пиво? Воды?
— Бутылку Coors Light, дорогая.
В семь утра? Я прикусываю язык, прежде чем вопрос срывается с моих губ. Его пристрастия к алкоголю — не мое дело, поэтому я достаю пиво, с меньшей легкостью подражая Кэссиди в откупоривании крышки. Подходит еще один игрок в гольф, ему тоже интересно узнать, кто я и откуда. К тому времени, как мы с Кэссиди отправляемся в общий зал на перерыв в десять часов, меня спрашивают о моем акценте все, кого я обслуживала.