Слишком сладко
Шрифт:
Мия — это нечто большее. Гораздо больше.
Вся моя жизнь была ложью. Иллюзией, созданной на основе социального определения красоты и самореализации — высокая, уверенная в себе, стремящаяся к карьере брюнетка. Именно этого, как мне казалось, я и жаждал.
А вот миниатюрная, милая, беспомощная блондинка — это то, что заставляет меня двигаться. Я только о ней и думаю. Я хочу, чтобы она была в безопасности, счастлива и принадлежала мне.
Я переворачиваю ее на спину и укладываю на кровать, не разрывая поцелуя. Я не хочу большего,
Это, черт возьми, все.
— Я позабочусь о тебе, детка, — шепчу я, лаская ртом ее щеку и покусывая ухо, а моя рука под ее небесно-голубой ночной рубашкой разбивает еще один лагерь, поглаживая ее бедро. — Держу пари, я не захочу уходить, как только окажусь там.
Ее щеки снова пылают, но она борется со смущением, поглаживая густой пучок волос на моем затылке.
— Держу пари, я не захочу, чтобы ты уходил. Я долго ждала тебя.
Я тоже. Она — чистый холст. Первое знакомство с ее телом заложит основу для нашей сексуальной жизни. Я хочу, чтобы ей было комфортно в своей шкуре, чтобы она была сосредоточена на своем удовольствии и достаточно смела, чтобы просить о том, что ей нужно.
Счастливой, спокойной, уверенной в себе.
Это и есть цель.
— Я хотела тебя с тех пор, как встретила, — тихо говорит она.
— Я твой, детка. Я был у тебя еще до того, как увидел твое лицо. — Я провожу большим пальцем по ее нижней губе. — Не хочу тебя пугать, но я уже схожу по тебе с ума.
— Я не хочу тебя пугать, но я тоже.
Я чмокаю ее в макушку, откидываю плед в сторону и поглаживаю матрас.
— Запрыгивай. Уже поздно.
Мы забираемся под простыни, и Мия начинает заниматься своими руками, щипая плед, — нервный ритуал.
— Эм… ничего страшного, если я включу ночник? Я… — она спотыкается на полуслове, глубоко вдыхая. — Я не люблю темноту.
Мне требуется два удара сердца, чтобы понять, что она сказала. Единственное, что я могу ответить, это:
— Почему?
— Он не будет ярким, обещаю. Это не совсем ночник, это проектор, и я могу приглушить…
— Ты уклоняешься, Мия. Если ты не хочешь мне говорить, так и скажи. Не притворяйся, что не слышала меня. Включи свет.
Она наклоняется, включает проектор, затем выключает верхний свет. Ощущение такое, будто я вышел из космической станции. Потолки и стены покрыты созвездиями, звездами и планетами.
— В школе надо мной издевались, — признается она, поворачиваясь ко мне боком. — Дети запирали меня в уборной на несколько часов после уроков, затыкали рот и связывали. Там была кромешная тьма.
— Издевались? Почему над тобой издевались?
— Почему над кем-то издеваются? — она целует нижнюю часть моего подбородка. — Это не тот разговор, который я хочу вести в первую ночь, когда засыпаю рядом с тобой. Давай оставим его на черный дождливый день, хорошо?
Я выпустил весь воздух из легких.
— Да, хорошо, но мы не будем проводить этот
ГЛАВА 21
Нико
— ИТАК… — начинает Тоби, когда я спотыкаюсь на кухне ранним воскресным утром после того, как меня разбудил менеджер ресторана.
Все к лучшему. Тео, Логан и Шон решили, что теперь, когда мы владеем загородным клубом, а Логан больше не ухаживает за своей беременной, прикованной к постели будущей женой, мы должны снова начать играть в гольф.
— Ты и Мия, да? Чтобы ты знал, я все понял еще тогда, когда она делала татуировку.
— На основании чего?
Он пожимает плечами, ухмыляясь за чашкой кофе.
— Ты не сводил с нее глаз ни на секунду, чувак. И ты вел себя нестандартно, осторожно… как будто боялся, что она исчезнет, если ты сделаешь хоть одно неверное движение.
Так и было. Мия производит первое впечатление олененка. Маленькая кроха, вокруг которой нужно ходить на цыпочках. Но на самом деле это не так. Узнав ее получше, я понял, что, несмотря на ее неапологетическую женственность, с ней не нужно обращаться, как с китайской куклой.
Не то чтобы это меня останавливало.
Деликатность Мии — вот что привлекает меня больше всего. Она не принцесса, которая ждет, что принц спасет ее из башни. Она хочет, чтобы он запер ее там и никому не позволял прикасаться к ней.
— Моя мама говорила, что люди, которым суждено быть вместе, похожи на две половинки одного яблока, но… — размышляет Тоби, выпуская пар из своей чашки. — Мия — половинка спелой малины, а ты…
— Я ежевика.
С его губ слетает насмешливое фырканье.
— Если ежевика испорченная, то, конечно, ты ежевика.
Я бы отмахнулся от него, если бы не держал в руках два кофе и не шел к спальне Мии. Она уже не в постели. Плед отброшен в сторону, и через несколько секунд открывается ванная комната.
— Доброе утро, — говорит она, пересекая комнату босиком и пахнущую мятой. — Когда ты встал?
Она не переоделась из ночнушки и не расчесала волосы, и мне чертовски нравится, что она чувствует себя достаточно комфортно рядом со мной, чтобы позволить мне увидеть ее такой. Она великолепна без всяких усилий, и вид «я проснулась вот так» ничуть этого не умаляет.
— Около десяти минут назад. — Я обхватываю ее за талию, кладу на кровать и погружаюсь в ее мятный рот для поцелуя. — Надеюсь, ты не собиралась искать меня в этом. — Я задираю подол, прикрывая ее попку настолько, насколько позволяет короткая ткань. — Скажи мне, что ты не расхаживаешь в таком наряде по дому, когда Тоби здесь.
— Эм… да, но я также надеваю и купальники, когда он здесь. Я бы сказала, что это прикрывает больше.
Я прижимаюсь лбом к ее лбу и делаю несколько глубоких вдохов, чтобы сдержать вспыхнувшее во мне раздражение. От одной мысли о том, что кто-то увидит ее в таком виде, моя психика зашипела, как неисправный неон.